В тот день, парой часов ранее, я выступил с речью, в которой предложил в качестве стратегии НА избрать теорию конфликтов. Предложил создать в регионах советы Национальной Ассамблеи. "В регионах и в двух столицах Советы НА будут энергично проводить серийные, как серии боксерских ударов, акции ненасильственного неповиновения и сопротивления… Акции под одним и тем же лозунгом: "Требуем свободных выборов с участием всех политических сил!". Конфликты будут учащаться. Ритм их нарастать. Советы Национальной Ассамблеи должны будут взбурлить регионы, вывести из спячки тех, кто спал, разбудить надежды тех, кто потерял надежды. В конце концов конфликты (подчеркиваю, ненасильственные) должны будут привести к полномасштабной моральной конфронтации с властью. Народ будет наблюдать эту конфронтацию и понимать, что самоотверженная оппозиция выглядит выигрышнее. Народ будет вынужден сделать выбор. В этой атмосфере повышения цен, бесстыдного выставления напоказ богатств богатыми, в атмосфере чудовищной коррупции я не сомневаюсь в выборе народа. Не так важно, будет ли он с нами физически, важно, чтобы морально он был на нашей стороне. Поэтому мы должны работать, создавать в регионах множество вьетнамов неповиновения, конфликтов и привести конфликты к конфронтации. Другого выхода из ситуации, когда власть узурпирована, я не вижу. У нас нет дивизий, чтобы противостоять дивизиям группы Путина. Раз нет дивизий, мы должны создавать конфликты. Везде, где можем, и так часто, как можно, а лучше еще чаще, чем можно".
Я вынужденно процитировал себя только для того, чтобы подчеркнуть: я и мои сторонники ничего «страшного» не предлагали. Кстати говоря, удивительно, но моя речь была единственной, в которой прозвучали возможные тактика и стратегия. Но нам тогда зажали рот, и из опасения остаться одним перед машиной подавления государства мы вынуждены были подчиниться подавляющему большинству… но, внимание! — не Ассамблеи, а Оргкомитета — менее чем тридцати "нотаблей".
И вот в начале сентября я вынужден констатировать: Ассамблею постиг упадок сил.
Вопрос к Совету Ассамблеи: не хотят они или не умеют излечить Ассамблею, принять новый курс?
Я бы хотел думать, что они хотят, но не умеют. Действительное же положение вещей, видимо, где-то посередине. Кое-кто побаивается физического противостояния с властью, кое-кто искренне считает, что социальные изменения можно произвести с помощью пересылки компьютерных текстов. А еще все они (или почти все) искренне верят, что народ не готов к политическим изменениям, понимая эту коллизию так, что народ должен выйти на улицы и сам же для себя произвести эти изменения.
