Борис машинально скомандовал:
- На врага - вперед!
Назар завопил: «Ура!», мы выхватили шпаги и ринулись в бой. Вдруг вижу: Рудимчик наставил на меня пистолет, сказал «бах-бах!» и вдруг закричал: «Гошка раненый!»
Еще не хватало из-за малолетки-второклассника ложиться в госпиталь! Я хотел его догнать, но не смог. Шустрый он. Словно мышонок. И похож на мышонка. Лицо, как мордочка, острое, вытянет вперед и бегает, мелко семеня, высматривая по сторонам, будто принюхиваясь.
- Ну, погоди! - погрозил я ему и выстрелил в овраженского Гошку. Но тот тоже отказался падать: я, говорит, ходячий раненый.
Так мы бегали, и никто не хотел идти в госпиталь, а девчонки стояли на бревнах и смотрели на нашу битву. Тогда я крикнул:
- Главного Мушкетера в госпиталь! - И все обрадовались, бросились к толстому Сашуне: - В госпиталь его.
Он начал отчаянно отбиваться:
- Пустите, чего пристали, опять измажусь!
Надо сказать, что из дому он всегда выходит в чистой наглаженной рубашечке. А пока бегает с нами, становится до того грязным, что мать ругает его, ругает, потом берет за руку и уводит с улицы. Вот он и забеспокоился, когда мы его схватили. Но мы не отпускали, а потащили на бревна, изредка приподымая с земли, потому что он был тяжелый, как телевизор.
Вика, важно подбоченившись, встретила нас вопросом:
- В чем дело, граждане?
Назар Цыпкин встал по струнке и доложил:
- Товарищ главврач, привезли раненого бойца, окажите помощь.
Овраженский Гошка выскочил вперед:
- Я в него выстрелил. Наповал.
Борис нахмурился:
- Дурак. Если наповал, зачем в госпиталь?
Люся быстро нашла выход:
- Врачи разберутся! Товарищ хирург, сделайте операцию!
- Не надо мне операцию! - задергался Сашуня.
- Лежи! - придавил я его коленкой.
- Вика, - испуганно зашептала Маша. - А чем перевязывать?
- Во-первых, я тебе не Вика, а во-вторых… - Главврач оглянулась, словно выискивая глазами перевязочный материал.
Я тоже оглянулся. И Борис тоже. Должно быть, мы одновременно посмотрели в сторону его двора. Там, за дощатым забором, белело развешанное после стирки белье. Я подмигнул Борису, и… Конечно, мой дед обязательно бы сказал: «Ай, как нехорошо!» Но в ту минуту нам хотелось только одного: чтоб не остановилась интересная игра в войну с госпиталем. И все мы так увлеклись, «перевязывая» Сашуню, что не сразу услышали крик Черданихи.
- Полотенце, мое полотенце! - Остановившись посередине улицы, она начала хлопать себя руками по бокам, приседая при каждом хлопке и слове. - Ироды! Разбойники! Бандиты!
