– Поехали! – скомандовала Ки и почувствовала, что губы успели пересохнуть и потрескаться от мороза. Фургон заскрипел, с треском обломал колесами ледяную корку и покатился вперед.
Внутри каньона снег был неглубок, но, стоило им выбраться наружу, как его сразу стало больше. Коням пришлось развернуться мордами против ветра и ломиться сквозь сплошную толщу сугробов. Ветер нес тонкую ледяную пыль, которая то опадала, то взвивалась вихрями, заставляя тяжеловозов пригибать головы и покрывая лицо Ки морозными поцелуями. Вандиен как можно ниже опустил капюшон плаща и отвернулся в сторону. Ки себе позволить такой роскоши не могла. Кто-то же должен был присматривать за дорогой и конями, хотя лицо и застывало на жалящем ветру, который задувал в рукава и под капюшон, холодя шею. Руки Ки, державшие вожжи, стали неметь.
Одно утешение – серые покамест доблестно вспахивали снежную целину и шутя одолевали сугробы, несмотря на то что колеса фургона то и дело застревали и, не вращаясь, скользили вперед по снегу. Ки напрягала зрение, пытаясь разглядеть дорогу сквозь клубящуюся поземку. Сугробы по всему склону выглядели решительно одинаковыми. Делать нечего, Ки ткнула Вандиена локтем и прокричала, преодолевая шум ветра:
– Ты уверен, что не собьешься с дороги даже в метель?..
Он кивнул капюшоном. Потом вытянул закутанную руку, указывая, что надо принять немного правее. Ки повиновалась. Весь предыдущий день они путешествовали извилистыми каньонами и между холмами предгорий, постепенно подбираясь к Сестрам, нависшим над узкой тропой. Теперь дорога перестала петлять и взбиралась все выше и выше. Когда Ки взяла направление, указанное ей Вандиеном, ветер перестал забивать коням глаза снегом, зато подъем стал еще круче прежнего. Сменяли шило на мыло, подумала Ки. К тому же и ветер никуда не делся, просто теперь они были к нему боком. Да и сугробы казались мельче, ведь теперь ветер относил снег в сторону, а не бросал его прямо навстречу…
По правую руку мало-помалу вырастал крутой и голый утес, а по левую – открывался такой же обрыв. Если утром упряжка взбиралась на склон, то к полудню фургон катился практически поперек него, вдоль совершенно отвесной стены, на которой едва задерживался снег. Не залеживались сугробы и на дороге; опушенные копыта тяжеловозов лязгали по обнаженным камням, а колеса фургона, недавно увязавшие в снегу, с хрустом подминали мелкую гальку. Время от времени ветер воздвигал перед ними очередной сугроб, но только для того, чтобы мгновением позже разрушить его и унести прочь. И надо ли говорить, что теперь Ки не сбилась бы с пути и без указаний Вандиена.
