Когда смолк шум моторов, наступила тишина, которая показалась Грофилду полной странных глухих звуков. У него заложило уши, и он зевнул, прогоняя боль. Звуки сменили тональность, но не исчезли, и Грофилд сказал:
— Я невысокого мнения о ваших военно-воздушных силах.
Марба улыбнулся.
— Приходится довольствоваться крохами со стола великих держав, — ответил он, поднимаясь, и Грофилд последовал его примеру.
Их никто не встречал. Было не больше трех часов дня, но красный солнечный диск в чистом небе висел уже низко, и в домах на берегу озера горел свет. С виду они казались уютными, удобными и теплыми, и Грофилд с радостью зашагал по запорошенному снегом льду следом за своими спутниками.
— Что это за место? — спросил он у Марбы.
— Наверное, бывший лагерь лесорубов, — ответил тот. Потом его превратили в охотничий приют, а сейчас сдали нам в аренду.
— Кто сдал?
— Один сочувствующий, — с холодной улыбкой проговорил Марба.
— Мне нравится ваша манера отвечать на вопросы, — сказал Грофилд.
— Еще бы. Я ничего от вас не утаиваю.
Заслышав рев моторов, Грофилд оглянулся. Проклятье!
Самолет разворачивался и полз по льду, очевидно, намереваясь взлететь навстречу ветру.
— Он что, улетает? — спросил Грофилд.
— Ничего, нас отсюда вывезут, — ответил Марба и взял его за локоть. Пойдемте в дом, там тепло.
Это была длинная, просто обставленная комната с высоким сводчатым потолком и двумя пылающими очагами. Стены украшали лосиные головы и акварельные рисунки, изображающие горные озера, на полу тут и там лежали шкуры, мебель тоже была покрыта мехами. В комнате кучками сидели или стояли люди всех цветов кожи, сгрудившиеся главным образом возле очагов. Середина комнаты оставалась незаселенной.
Когда дверь открылась и вновь прибывшие вошли, кое-кто оглянулся, но вскоре люди опять принялись потягивать горячее питье и возобновили свои негромкие разговоры. Только один человек — очень толстый коротышка в буром мундире с золотым шитьем и многочисленными медалями, позвякивавшими на груди, с длинной саблей на левом боку, отделился от группы у камина справа и подошел к Грофилду. Он широко развел руки, готовясь заключить гостя в медвежьи объятия.
— Грофилд! — воскликнул коротышка с мелодраматическим воодушевлением и испанским акцентом. — Спаситель мой!
Еще несколько человек повернули головы и, привлеченные воплями коротышки, принялись рассматривать Грофилда. Толстяк тем временем облапил своего спасителя и уткнулся физиономией ему в грудь. От него несло бренди, закуской и потом.
