«Проткнуть рукав»? Значит, его отравил водитель!
Доктор повернул голову, хмыкнул и сказал:
— Нет, так не годится.
На лицо Грофилда упала тень, большой палец коснулся его века, прикрыл глаз. Потом Грофилда опять оставили наедине с его мыслями.
Мысли были невеселые. Он досадовал на себя за то, что променял срок в тюрьме, где мог бы долго жить в довольстве и сытости, на все эти тяготы и лишения. Он мог бы сейчас сидеть в камере, попыхивая сигареткой, почитывая журнальчик, гадать, какое кино будут крутить вечером. А вместо этого лежит, отравленный, на заднем сиденье чьей-то машины и, вполне возможно, приближается к своей могиле, наспех вырытой где-то.
Как он ни тужился, шевельнуться не удавалось. Не получалось даже напрячь мысли. Машина ехала по тряской дороге, и Грофилд подскакивал на сиденье, точно кукла в балагане. А поскольку он не знал, что ему сейчас больше по нраву страх или ярость, то пребывал одновременно и в страхе, и в ярости.
Умирать было страшно, тем более в темноте, среди чужих людей, да еще так глупо, бессмысленно, по милости каких-то неведомых заговорщиков. Но страх сильнее ярости, и когда машина, наконец, остановилась, Грофилд был на грани паники. Если бы он мог броситься наутек, бросился бы. Мог бы молить о пощаде, молил бы. Если мог бы плакать, заплакал бы.
Его коснулись чьи-то руки. Грофилд ощутил это. Все его органы чувств были в полном порядке. Нарушилась только обратная связь, по которой команды передаются от мозга к телу. Он был в полном сознании, но совершенно беспомощен, а это самое скверное из всех мыслимых состояний.
Его не очень ласково выволокли из машины. Неужто похоронят заживо? Страх, охвативший Грофилда при этой мысли, придал ему сил, и он сумел издать стон такой тихий и визгливый, что страх усилился еще больше. Неужели это его голос?
Его куда-то понесли по неровной земле, потом втащили в дом. Поступь носильщиков стала легче, ноги затопали по деревянному полу.
Потом Грофилда кинули на что-то мягкое и скрипучее. Наверное, на старый диван. Как ему хотелось видеть, как хотелось открыть глаза. Он старался изо всех сил, и в конце концов веки чуть разомкнулись. В образовавшуюся щелку проникла полоска света, но этого было явно недостаточно, чтобы что-то разглядеть.
— Ага, привезли, — послышался незнакомый голос.
— Это было нетрудно, — ответил врач.
— Скоро ли можно будет допросить его?
— Довольно скоро, минут через десять. Он уже начал приходить в себя.
