Камилла обняла дочь.
– Почему ты такая упрямая?
– А ты?
Мать и дочь дружно рассмеялись.
– Так ты меня отпускаешь? – с надеждой спросила Грейс.
Камилла разжала объятия и отстранилась от настырной дочери.
– Нет. Тебе нечего делать в Лондоне. А за твои успехи в учебе я подарю тебе новую машину. Выбирай какую хочешь.
– Спасибо, но я обойдусь, – обиженно ответила Грейс, поднявшись с дивана. – Я учусь потому, что хочу стать лучшим специалистом по международному праву, а не ради твоих подарков.
– Не забывай, что одним из моих подарков является плата за твое обучение.
– Спасибо, мам. Ты очень добра. Так любезно с твоей стороны напомнить мне об этом, – огрызнулась Грейс. – Конечно, ты ведь никогда не упустишь случая напомнить нам с тетушкой Джозефиной о том, что всем, что мы имеем, мы обязаны великой Камилле Бойл. Ты добилась всего – славы, денег, уважения... А кто такие мы? Всего лишь груз на твоих плечах, пыль, которую никак не удается смахнуть.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне!
– Прости. Я больше вообще не стану с тобой разговаривать, если пожелаешь. Ты ведь у нас одна все решаешь, верно? Тебе и дела нет до моих желаний. А тетя Джозефина и вовсе свыклась с жалкой ролью служанки. Сколько лет она живет твоей жизнью? Десять, двадцать?
– Грейс, ты несправедлива ко мне. – Камилла сжала пальцами обеих рук виски и принялась судорожно их массировать. – Твоя тетя живет в нашем доме, потому что сама так хочет.
– Потому что ей больше некуда идти. У нее нет своего дома. Нет своей семьи. Она всю жизнь заботилась о тебе...
– И о тебе, – добавила Камилла.
– Она единственный человек на свете, который выдерживает все твои капризы и правила. Не потому ли ты так и не вышла замуж? Даже мой отец сбежал от тебя.
Камилла побелела от ярости. Грейс прикусила язык, осознав, что злость, овладевшая всем ее существом, занесла ее слишком далеко.
– Прости, – едва слышно пролепетала она.
Однако Камилла не произнесла ни слова. Она медленно, непривычно тяжело поднялась с дивана и направилась к мраморной лестнице, ведущей на второй этаж.
– Напрасно ты с ней так сурово, – шепотом сказала Джозефина племяннице.
Грейс вздрогнула. Плотно сжав губы, чтобы не разреветься, она отмахнулась от тетиного замечания, словно от мошки, и поспешила покинуть дом.
– Мне так жаль, Нэнси. Мама ни в какую не желает отпускать меня.
– Дело во мне.
– Нет, что ты!
– Я все понимаю, Грейс.
– Не обижайся, – умоляюще прошептала Грейс. – Ты моя лучшая подруга. Наверное, мама ревнует.
