Вследствие внезапной реакции чувств, вызванной последними словами отца, слезы молодой девушки прекратились, она рассмеялась, бросилась ему на шею и стала горячо обнимать его:
— Это мне следует просить прощения у вас, мой милый, дорогой отец, — вкрадчивым голосом заговорила она, — потому что я словно потешаюсь, мучая вас, а вы так добры. Я сама не знала, что я говорила сейчас, я вовсе не несчастна, я не страдаю, напротив, я счастлива, я люблю вас, мой дорогой отец, я только вас и люблю, вас одного.
Транкиль смотрел на нее растерянно, он никак не мог понять этих резких переходов настроения.
— Великий Боже! — воскликнул он и в ужасе всплеснул руками. — Дочь моя сошла с ума!
При этом восклицании веселость молодой девушки удвоилась, смех ее полился неудержимыми, звонкими раскатами и наполнил суровое безмолвие темного леса тысячей дробящихся, сверкающих, причудливых звуков.
— Отец, милый, я не сошла с ума, я сошла с ума только на один миг, пока вы это говорили, но теперь это прошло. Простите меня, не будем говорить об этом.
— Гм! — забормотал охотник, подняв глаза вверх и все еще сохраняя на лице следы полнейшего замешательства. -Да я и не хочу спрашивать, но все-таки, честное слово, я так-таки ничего и не понял, что там происходит у тебя в душе.
— Это все пустяки! Главное, я люблю вас, отец, но все девушки одинаковы и не следует обращать внимание на их капризы.
— Хорошо, хорошо! Должно быть, так и следует поступать, если уж ты сама так говоришь. Но все равно, я довольно намучился, дитя мое. Твои слова ударили меня прямо в сердце.
Кармела крепко обняла его.
— А что Ягуар? — спросила она.
— Все улажено. Капитану нечего бояться его.
— Да, я это знала, Ягуар благороден, великодушен. Раз он сказал, можно быть уверенным, что он не изменит своему слову.
— Он дал мне слово.
— Благодарю, отец. Отлично! Значит, все устраивается, как мы хотели…
— Как ты хотела, — перебил ее охотник.
— Вы или я, не все ли равно, отец?
— Это правда, я ошибся, продолжай.
— Больше ничего, я закончила. Позовите теперь своих товарищей, которые бродят где-то поблизости, и приступим к трапезе, я умираю от голода.
— Неужели, — переспросил он совсем шутливым тоном.
— Честное слово, правда, я не хотела только признаваться вам.
— О! Ну так это можно сейчас устроить.
Канадец свистнул. Чистое Сердце и Ланси, которые, по-видимому, только и ждали этого сигнала, тотчас же вышли на поляну.
Дичь была вынута из золы, в которой она жарилась, положена на листья, и все принялись подкреплять свои силы.
