— Странно, — пробормотал дон Пачеко, сделавшись вдруг задумчивым. -Я не решался сказать тебе, брат, но я чувствую также нечто подобное. Предчувствие, которое томит тебя, угнетает также и мое сердце, и я боюсь — сам не знаю чего.
— Брат, — сказал на это дон Стефано глухим голосом, — ты знаешь, как мы любим друг друга. Со дня смерти нашего отца, погибшего во время восстания, мы делим вместе радость и горе, достаток и нужду. Брат, предчувствие это — от Бога. Большая опасность угрожает нам.
— Может быть, — ответил дон Пачеко печальным голосом.
— Слушай, брат, — решительно сказал дон Стефано, — я не поеду. — И он уже сделал движение, чтобы сойти с лошади. Брат остановил его.
— Нет, — сказал он, — мы мужчины и не должны давать воли безумным фантазиям, созданным лишь нашим больным воображением.
— Нет, я предпочитаю остаться еще на несколько дней.
— Ведь ты сам знаешь, какое серьезное дело требует твоего присутствия в Пекосе. Поезжай, но возвращайся как можно скорее.
Несколько минут братья молчали, погруженные в размышления. На небе всходила бледная луна.
— Этот гринго, наш сосед, — злодей, — возобновил разговор дон Стефано. — Кто знает, не ждет ли он моего отъезда, чтобы произвести на наш дом одно из тех ужасных нападений, которые, как о нем говорит молва, он то и дело совершает в окрестностях.
Дон Пачеко в ответ на это замечание брата громко расхохотался и указал ему на белые стены каменного укрепления, горделиво поднимавшиеся к небу.
— С нашим Папагелло этим бандитам не справиться, — сказал он. — Поезжай спокойно. Они не осмелятся напасть на нас.
— Дай-то Бог! — пробормотал дон Стефано.
— О, люди эти — негодяи и трусы, и я нашему соседу воздал по заслугам.
— Согласен с тобой, но именно потому, что они трусы, они и не осмелятся совершить открытого нападения…
— Так чего же мне бояться в таком случае? — перебил его дон Пачеко.
— Измены, брат.
— Но разве нет в нашем поместье пятисот преданных пеонов? Будь спокоен, говорю тебе.
— Ты этого желаешь?
— Я этого требую.
— В таком случае, прощай, — сказал дон Стефано с подавленным вздохом.
— До скорого свидания, брат.
— До свидания.
Дон Стефано дал шпоры лошади и галопом стал спускаться с холма, на котором раскинулась асиенда.
Дон Пачеко долго следил за ним взглядом, потом, когда стук лошадиных копыт на дороге затих и тень всадника уже скрылась из его глаз, он, все так же тяжело вздыхая, возвратился домой.
Дон Стефано, снедаемый необъяснимым внутренним беспокойством, поспешил закончить свои дела в Пекосе и уже через два дня двинулся в обратный путь. Но странное дело, по мере того как он приближался к поместью, тревога его возрастала и сердце тревожнее билось в груди. Он тщетно старался объяснить себе причину такого странного явления.
