— Это правда, — пробормотал Сын Крови, — ваша прозорливость не обманула вас. Это наверняка апачи.
— Это так! А что теперь намерен делать брат мой? Глаза Сына Крови сверкнули мрачным огнем.
— Мы будет с ними сражаться, — сказал он. Индеец незаметно шевельнул головой.
— Нет, — сказал он, — это не годится. Мы не должны сражаться в это время.
— Так объясните же нам наконец вашу мысль, caspita! — с нетерпением воскликнул Сын Крови.
Индеец улыбнулся.
— Брат мой горяч, — сказал он. Сын Крови, устыдившись своей вспышки, снова овладел собой.
— Простите меня, вождь, — сказал он. — Я был не прав. — И говоря это, он протянул индейцу руку, которую тот крепко пожал.
— Брат мой мудр, — сказал он, — я знаю, что он не желал оскорбить друга.
— Говорите, вождь, время дорого. Объясните ваш план.
— Позади этого холма находится селение Единорога, — сказал вождь. — Воины останутся здесь, пока он съездит туда, чтобы узнать, что там происходит.
— Хорошо. Брат мой может ехать. Мы подождем. В прерии длинные разговоры не в обычае. Минуты там слишком дороги, чтобы их терять на напрасную трату слов. Индеец пришпорил лошадь и ускакал. Вскоре он скрылся из глаз своих товарищей.
— Какого вы мнения о том, что говорил вождь? — спросил генерал.
— Это очень серьезно, — отвечал Сын Крови. — Индейцы необыкновенно чутки к тому, что происходит в прерии. Ими в этом случае руководит инстинкт, никогда их не подводивший. Этот индеец один из самых умных среди всех, кто мне знаком. Я знаю только двоих людей, способных сравниться с ним. Один из них — этот ужасный разбойник Красный Кедр, другой — Валентин, которого сами индейцы назвали Искателем Следов.
— Так ваше мнение, стало быть… — сказал дон Мигель.
— Ждать результата попытки Единорога… До его селения отсюда не более часа езды.
— Но, в таком случае, зачем же нам останавливаться?
— Индеец никогда не возвращается домой, не убедившись предварительно, что там все благополучно. Кто может предугадать, что случилось в его отсутствие.
— Это справедливо. Тогда подождем, — сказал асиендадо с тяжелым вздохом.
— Будем ждать, — пробормотал генерал.
Прошел целый час. Охотники сидели неподвижно как статуи на своих лошадях, держа ружья наготове.
Тем временем солнце уже погрузилось в волны огненных паров, с неба быстро спускались тени и расстилались по прерии, как плотный саван. В небесной синеве одна за другой загорались звезды.
Единорог все еще не возвращался.
Охотники не обменялись друг с другом ни словом. Каждый из них, убежденный в глубине души в том, что положение их стало очень серьезным, предавался глубоким размышлениям.
