— О! Что касается меня, — произнес он притворно-беспечным тоном, — то для меня все дороги одинаковы. Одежда моя всюду, куда бы ни занесла меня судьба, обеспечит мне радушный прием.
— Это верно… Но тогда мне кажется странным тот вопрос, с которым минуту тому назад вы ко мне обращались.
— О! Это не так важно, чтобы останавливать на себе ваше внимание, любезный капитан. Мне было бы крайне неприятно обеспокоить вас, покорнейше прошу извинить меня.
— Вы нисколько не нарушили моего спокойствия, ваше преподобие. У меня нет ни малейшей причины скрывать свой маршрут. Караван мулов, вместе с которым я еду, не имеет ко мне никакого отношения. Завтра, самое позднее послезавтра я намерен от него отделиться.
Монах не мог скрыть своего удивления.
— А! — произнес он, пристально смотря на своего собеседника.
— Да, уверяю вас! — легкомысленным тоном продолжал капитан. — Эти храбрые люди упросили меня сопровождать их в течение нескольких дней, так как они боятся нападения со стороны разбойников, в изобилии бродящих теперь по всем дорогам. Кажется, у погонщиков с собою ценная кладь, и они опасаются, что их ограбят.
— Понимаю. Для них это действительно не совсем приятно.
— Не так ли? В силу этого я не нашел возможным отказать им в столь незначительной услуге, которая заставила меня лишь немного уклониться от прямого пути, но тотчас же, как только они будут считать себя в безопасности, я их покину, чтобы направить свой путь дальше, в самое сердце прерий, согласно полученным мной инструкциям. Вам ведь известно, что индейцы что-то волнуются.
— Нет, об этом я не слыхал.
— Ну, так я вам об этом сообщаю. Для вас, отец Антонио, это великолепный случай, которого вы не должны упускать.
— Для меня великолепный случай? — удивленно воскликнул монах. — Какое же он ко мне имеет отношение?
— Вы получите возможность просвещать язычников и обратить их в нашу святую веру, — с невозмутимым хладнокровием ответил капитан.
При этом неожиданном для него предположении монах сделал страшную гримасу.
— На кой мне черт нужен такой случай! — вскричал он, с силой щелкнув пальцами. — Пусть воспользуется им какой-нибудь дурак! У меня же нет ни малейшей охоты сделаться мучеником.
— Как вам будет угодно, ваше преподобие, тем не менее вы не правы.
— Все может быть, любезный капитан. Но будь я проклят, если поеду с вами к этим язычникам. Через два дня мы распростимся друг с другом.
— Так скоро?
— Что же делать! Я рассчитываю, что, прежде чем углубиться в прерии, вы доведете сопровождаемый вами караван до братства святого Иакинфа, расположенного на самом краю мексиканских владений, где начинаются уже прерии.
