— Святой муж, — насмешливо отвечал офицер, — если вам угодно здесь остаться, так сделайте милость, оставайтесь.
— Нет, нет, я еду с вами! — с испугом воскликнул монах. — Я желаю воспользоваться вашим обществом.
— В таком случае поторопитесь, потому что через двадцать пять минут я прикажу выступить в поход.
Окинув взглядом равнину, офицер знаком велел своему слуге подвести ему лошадь и легко вскочил в седло с грацией, свойственной мексиканским наездникам. Монах испустил вздох сожаления, думая, вероятно, о радушном гостеприимстве, которого он лишался, намереваясь подвергнуться опасностям долгого путешествия. С помощью погонщиков ему удалось с грехом пополам вскарабкаться на спину мула, который подался вниз, почувствовав на себе столь тяжкую ношу.
— Уф! — пробормотал монах. — Ну вот я и сел.
— На коней! — скомандовал офицер.
Драгуны тотчас же повиновались, и в продолжение двух минут слышалось только бряцанье оружия.
Молодая девушка, о которой мы говорили, все еще молча, неподвижно стояла на пороге, снедаемая, по-видимому, внутренним беспокойством и с тревогой оглядывая двух или трех поселян, которые, беспечно прислонившись к стене, с ленивым любопытством следили за движениями каравана. Но в тот момент, когда капитан готовился отдавать приказ к выступлению, она решительно приблизилась к нему и, протягивая ему огниво, сказала мягким и мелодичным голосом:
— Господин офицер, ваша сигара потухла.
— В самом деле, — отвечал тот и, воспользовавшись ее услугой, он любезно нагнулся к ней и возвратил трут со словами: — Спасибо, моя прелесть.
Молодая девушка воспользовалась этим движением, приблизившим к ней лицо офицера, и быстро проговорила тихим голосом:
— Будьте осторожны!
— Вот как? — сказал он, бросая на нее пристальный взгляд.
Не отвечая ему ни слова, она приложила свой указательный палец к розовым губкам и, быстро повернувшись назад, бегом возвратилась в венту.
Капитан выпрямился; нахмурив свои черные брови, он угрожающим взглядом посмотрел на двух или трех стоявших у стены незнакомцев, но потом покачал головой.
— Ба-а! — пробормотал он презрительно. — Они не посмеют!
Затем он обнажил саблю, клинок которой ярко заблестел на солнце, и, став во главе отряда, скомандовал:
— В путь!
Отряд двинулся в поход.
По звону колокольчика вожатого мулы зашагали вперед, и драгуны, окружив животных тесно сомкнутым строем, поехали вместе с ними.
В продолжение нескольких минут поселяне, присутствовавшие при выступлении отряда, следили за его движением по извилистой дороге, а потом один за другим вернулись в венту.
