Пятьсот разрисованных и вооруженных, как в военное время, индейских воинов лежали на траве, тогда как их лошади в полном снаряжении, со спутанными ногами ели свой корм, состоявший из побегов вьющегося гороха.
Около главного костра совета сидели на корточках несколько вождей и молча курили.
Вновь прибывшие слезли с коней и быстрым шагом направились к костру, у которого в волнении расхаживал Обезьянье Лицо.
Приехавшие сели рядом с вождями и закурили свои трубки. Хотя все с нетерпением ждали их прибытия, однако никто не задал им ни одного вопроса, так как этого не позволял индейский этикет, который требует, чтобы вождь начинал свою речь не раньше, чем выкурит свою трубку.
Покончив с этой процедурой, Черный Олень вытряс из трубки пепел, заткнул ее за пояс и начал свою речь:
— Желание вождей исполнено, — сказал он, — окровавленные стрелы брошены бледнолицым.
Услышав это известие, вожди наклонили головы в знак удовольствия.
Обезьянье Лицо подошел ближе.
— Видел ли брат мой Черный Олень Седую Голову? — спросил он.
— Да, — сухо ответил вождь.
— Каково же мнение моего брата? — настойчиво продолжал Обезьянье Лицо.
Черный Олень бросил на него подозрительный взгляд.
— Какое теперь кому дело до моего мнения, — отвечал он, — если совет вождей решил объявить войну.
— Ночи долги, — сказал Голубая Лисица. — Будут ли мои братья продолжать курить на этом месте?
Транкиль произнес:
— Колонисты держатся начеку, в настоящую минуту они не спят. Пусть мои братья сядут на коней и отступят, потому что теперь время для нападения самое неблагоприятное.
Вожди кивнули в знак согласия.
— Я отправлюсь на разведку, — сказал Обезьянье Лицо.
— Прекрасно, — промолвил Черный Олень со свирепой усмешкой. — Брат мой ловок, он далеко видит, он соберет нужные нам сведения.
Обезьянье Лицо хотел уже вскочить на коня, подведенного ему воином, как вдруг Черный Олень ринулся к нему и, грубо опустив ему на плечо свою руку, вынудил его упасть на землю на колени.
Воины, удивленные этим неожиданным нападением, причина которого для них была непонятна, обменялись взглядами, не решаясь, однако, вступить в стычку.
Обезьянье Лицо дерзко приподнял голову.
— Не дух ли зла отуманил голову моего брата? — произнес он, пытаясь освободиться от железных объятий, приковавших его к земле.
Черный Олень мрачно рассмеялся и, вытаскивая из-за пояса нож для снятия скальпов, произнес глухим голосом:
— Обезьянье Лицо — изменник! Он продал своих братьев бледнолицым и должен умереть!
