— Как это похоже на Анкертонов! — снова запричитала последняя. — Они никогда не станут приличными людьми — светскими то есть. И надо же было умудриться пригласить этих двоих одновременно! Слышать-то они, конечно, слышали и о том, что миссис Стэйвертон тоже много ездила, охотилась, и про книгу ее слышали — и прочая, и прочая. Но разве наши хозяева способны сообразить, чем чреваты такие встречи? Я сама с ними возилась весь прошлый год. Вы не представляете, как я намучилась! Их постоянно надо было одергивать, втолковывать, что-де «это нельзя! То нельзя!». Слава Богу, теперь все уже позади. Да нет, мы не ссорились — упаси Бог, я вообще ни с кем не ссорюсь! но пусть теперь ими займется кто-нибудь другой. Я всегда говорила, что вульгарность я еще могу стерпеть, но скаредность — никогда.
После этого довольно загадочного высказывания леди Синтия некоторое время помолчала, словно заново переживая скаредность Анкертонов, проявленную, вероятно, по отношению к ней самой.
— Если бы я до сих пор их наставляла, — продолжила она наконец, — я заявила бы им ясно и определенно: нельзя приглашать миссис Стэйвертон вместе со Скоттами! У нее с мистером Скоттом был однажды… — И она многозначительно умолкла.
— А был ли он у них? — спросил мистер Саттертуэйт.
— В Центральной Африке-то, во время их так называемой «охоты»? Ну-у, милый вы мой! Это же всем известно. Меня только поражает, как это у нее хватило наглости принять приглашение Анкертонов.
— Может, она не знала, что Скотты тоже будут? — предположил мистер Саттертуэйт.
— Да нет, боюсь, что знала!
— Вы полагаете?..
— Я полагаю, что она опасная женщина — такая ни перед чем не остановится. Не хотела бы я сейчас оказаться на месте Ричарда Скотта!
— А думаете, его жена ни о чем не знает?
— Совершенно в этом уверена. Но рано или поздно ее просветят, найдется доброжелатель. А-а, вот и Джимми Алленсон! Милый молодой человек! Он спас меня прошлой зимой в Египте — я там чуть не умерла от скуки. Эй, Джимми, идите-ка скорее к нам!
Капитан Алленсон тут же подошел и уселся на газоне подле нее. Это был тридцатилетний красавец с располагающей белозубой улыбкой.
— Хорошо, хоть вы меня позвали, — заметил он. — Скотты воркуют как голубки — я при них — третий лишний, Портер пожирает «Филд».[1] Мне уже грозила смерть от тоски в обществе нашей милейшей хозяйки.
Джимми Алленсон и леди Синтия рассмеялись. Мистер Саттертуэйт хранил серьезность: в некоторых отношениях он был до того старомоден, что обычно позволял себе потешаться над хозяевами только уехав домой.
