Мой ночной вор крадется за мной,
Когда я иду в ночное кафе.
С клетчатой сумкой, пока пустой,
Он ходит вокруг меня и улыбается мне.
Алик — акула ночных скамеек,
Это стая наглых чаек.
Вот все, что умеет
Мой ночной вор Алик.
Когда-нибудь я куплю гранату
И обклею ее золотою фольгою:
Пусть Алик взорвется, вернувшись на хату,
И больше не будет ходить за мною.
Пусть он подавится золотым пейджером
И еще одним золотым телефоном.
А я спокойно вздохну, и вечером
Тихо пойду дорожкой знакомой.
Давным-давно, в магазине «Книги»
Работал я экспедитором-грузчиком.
Входившая в моду профессия барыги
Заставляла меня относиться к книгам, как к мусору.
В то время произошел случай со мной,
Точнее, неприличный случай с моим начальником.
А моим начальником была женщина-алкоголичка.
Она пила, как лошадь, работала, как вол.
«Под небом голубым есть город золотой», —
Ей очень нравилась эта песня.
Временами у нее начинался запой,
Шаг за шагом она приближалась к бездне.
К бездне, в которой, если лететь до самого дна,
Можно попасть в Золотой Город прямиком.
Забыл сказать: она пила не одна,
А с мужем своим, телемастером, обычным мужиком.
Однажды приходит она рано утром на работу
И сразу вызывает меня:
— Иди и купи портвейна на сотку.
По тем временам это было до хрена!
Мы сели пить, и примерно к обеду
Выпили все, что я на сотку принес.
— Сходи еще, я домой не поеду:
Останусь здесь ночевать. — Не вопрос, —
Я отвечал, еле ворочая язык.
До этого мы, кстати, сидели молча,
Ее глаза были, как два входа в тупик.
Мы выпили еще, и я услышал такую
Историю, достойную пера Генриха Сапгира:
Мать ее мужа разрешала этому мудаку Юре
Днем изменять жене в своей квартире.
Сама же отмазывала его перед женой,
Говорила, что он пожрать к ней заходит.
«Под небом голубым есть город золотой», —
Пришла мне на ум одна из ее любимых мелодий.
— И как же вы вычислили этого вонючего козла? —
Спросил я, вытягивая сигарету из ее пачки.
— В обед случайно к его матери я зашла,
А она открыла дверь, не надев собачки.
Он валялся на диване с какой-то блядью,
А мать слушала в это время «Маяк».
И тут она заплакала.
Она плакала до вечера, и мы пили коньяк.
Вскоре ее уволили за пьянство,
Потом и меня поймали на воровстве.
И я всегда вспоминаю об этом блядстве,
Когда читаю в своей трудовой книжке,
Город тупиков, гаражей и заборов,
Рождает истории, одна паршивей другой.
Я стою на пустыре с трудовой книжкой вора
И пою: «Под небом голубым есть город золотой».
