В комнате также стояло три длинных металлических стола. Два были пусты и вымыты до блеска. На третьем лежала на спине молодая женщина, совершенно обнаженная. Ее белая кожа под светом лампы казалась смазанной жиром. Пряди светлых волос рассыпались вокруг головы, а груди, словно расплющенные, свисали под странным углом по обеим сторонам тела, на груди лежал скользкий кремово-коричневый комок.
Кэт сглотнула, борясь с подступающей тошнотой. Она заставила себя взглянуть вниз и почувствовала, что вся дрожит. Салли Дональдсон была разрезана от шеи до таза, кожа была разведена, обнажая внутренние органы. Лобковые волосы прикрывал большой треугольник плоти, похожий на непристойный фиговый лист, а плод, все еще связанный с ней пуповиной, лежал в ее чреслах. Два ярлыка, один коричневый, другой желтый, свисали с большого пальца ноги. Из разреза выпирали раздувшиеся кишки. Кремово-коричневый ком, лежащий на груди Салли, был ее мозгом.
Кэт продолжала бороться с собственным желудком. У нее кружилась голова, она попыталась сконцентрироваться, собраться с мыслями. Что-то тут не так. Конечно, кто-то прибрал умершую женщину, смыл пятна крови, но дело не в этом.
Патологоанатом отложил диктофон, обошел тело, взял одной рукой нож, а другой – мозг, положил его в мраморное углубление за головой женщины и аккуратненько всадил в него нож, как повар, готовящий пищу.
Кровь бросилась Кэт в лицо. Пол закачался. Она схватилась за холодный твердый металл пустого стола и, чтобы не потерять равновесия, облокотилась на него. Не падай в обморок, не поддавайся тошноте. Не смей!
Ты не должна!
Запах разлагающейся плоти был невыносим. Кэт неотрывно смотрела на окоченевшее бледное тело и светлые пряди волос. Ей пришлось на мгновение отвернуться: патологоанатом рукой в перчатке что-то выдавливал из скользких внутренностей Салли Дональдсон. И тут Кэт поняла, в чем дело. Что было не так.
Пальцы мертвой женщины. Прошлой ночью ногти выглядели так, будто их обкусали до основания.
Но эти ногти были длинные, наманикюренные и покрытые светлым лаком.
Харви Суайр проснулся в своей спальне. Сквозь занавески пробивались солнечные лучи. Один луч упал на стеклянный сосуд с заспиртованной лягушкой, другой высветил угол стеклянного четырехугольника с абортированным зародышем. Постер Джанет Лей в «Психо» был почти неразличим в полумраке.
В комнате стоял спертый тяжелый запах, было дымно. Он двинул локтем, и пепельница упала на пол. Череп его будто сдавило обручем. Во рту был отвратительный привкус, и в комнате чувствовался слабый запах рвоты. В саду непрерывно щебетала какая-то птица.
