В чаще послышался шорох, и человек, следивший оттуда за двумя ничего не подозревавшими собеседниками, вышел из-за деревьев и подошел к ним.
— Вы, значит, слышали наш разговор? — сказал спокойно, как всегда, Болтун.
— А вам неприятно это? — спросил тот, насмешливо улыбнувшись.
— Нет, нисколько.
— Так продолжайте. Я слушаю вас.
— Да, это будет, действительно, гораздо лучше.
— Говорите же.
Человек, носивший индейское имя Уактено, был, однако, даже не метисом, а белым. Ему было не больше тридцати лет. Высокая, стройная фигура его отличалась каким-то особым изяществом. Несколько надменное выражение, свойственное людям, привыкшим к тяжелой, но свободной жизни в прериях, лежало на его красивом открытом лице.
Он оперся на винтовку и, устремив свои блестящие черные глаза на Болтуна, с улыбкой смотрел на него.
— Я выдам вам людей, у которых взялся быть проводником, только в том случае, если получу за это хорошее вознаграждение.
— Конечно, — подтвердил Кеннеди, — и предводитель, наверное, согласится на это.
— Да, — отвечал, кивнув головой, Уактено.
— Отлично, — сказал Болтун. — Но что же я получу?
— Скажите ваши условия, — отвечал Уактено. — Я должен знать их, чтобы решить, подходят ли они нам.
— О, мои условия очень просты.
— Ну?
Болтун нерешительно остановился. Он мысленно подводил итог своих прибылей и убытков.
— Эти мексиканцы очень богаты, — начал он наконец.
— Весьма возможно, — отвечал Уактено.
— А потому мне кажется, что…
— Говорите прямо, Болтун — мне некогда слушать ваши разглагольствования. Вы метис — в вашем характере много индейского, и вы никак не можете обойтись без уловок.
— Хорошо, — отвечал Болтун. — Я хочу получить пятьсот пиастров.
— И если я соглашусь на это, вы выдадите мне генерала, его племянницу и всех людей, которые сопровождают его.
— По первому вашему слову.
— Отлично. Теперь выслушайте меня.
— Слушаю.
— Вы меня знаете, не правда ли?
— Знаю хорошо.
— Вы согласны, что на мое слово можно положиться?
— Ваше слово — чистое золото.
— Так вот что я скажу вам. Если вы честно исполните свое обещание и выдадите мне не всех мексиканцев, — они мне совсем не нужны, — а одну только молодую девушку, которую зовут Люцией, я буду вполне доволен. И обещаю вам заплатить за это не вашу цену, пятьсот пиастров, а восемь тысяч. Понимаете?
Глаза Болтуна радостно блеснули.
— Понимаю, — ответил он.
— Ну вот и все.
— Не знаю только, как устроить это. Очень трудно будет заставить ее одну выйти из лагеря.
