— А теперь, брат, — сказал он, — отправимся в погоню за Орлиной Головой.
— Едем! — отвечал Весельчак.
Охотники бросили последний, прощальный взгляд на опустошенную местность, свистнули собак и въехали в лес по следу команчей.
В эту минуту взошла луна, и серебристый свет ее упал на развалины американского селения, окутанные безмолвием смерти.
ГЛАВА Х. Укрепленный лагерь
Оставим охотников отыскивать след команчей и вернемся к генералу.
Через несколько минут после того, как Чистое Сердце и Весельчак ушли из мексиканского лагеря, он вышел из своей палатки и, внимательно осмотревшись по сторонам, стал ходить взад и вперед, вдыхая свежий утренний воздух.
Он казался очень озабоченным: ночные события глубоко взволновали его.
Только теперь понял он, как опасно задуманное им путешествие, и спрашивал себя, имел ли он право брать с собой свою племянницу, такую молоденькую девушку. До сих пор она вела тихую, спокойную жизнь и, наверное, не в состоянии будет вынести страшных опасностей, которые попадаются в прериях на каждом шагу и нередко приводят в отчаяние даже самых смелых, мужественных людей. Это сильно тревожило его. Он всей душой привязался к Люции: она была его единственной любовью, единственным утешением. Без сожаления, без колебаний пожертвовал бы он ради нее всем своим состоянием. Но он не мог отказаться от своего путешествия. Важные причины побудили его предпринять эту экспедицию, и он дрожал от ужаса при одной мысли отказаться от нее.
— Что мне делать? Что делать? — думал он. В это время Люция вышла из палатки и, увидев генерала, подбежала к нему.
— Здравствуйте, дядя! — сказала она, обнимая и целуя его.
— Здравствуй, дочь моя, — отвечал генерал, часто называвший ее дочерью. — Что это ты так весела сегодня, мое дитя?
И он, в свою очередь, нежно поцеловал ее.
— А почему же мне не быть веселой, дядя? — сказала Люция. — Мы, слава Богу, счастливо избегли опасности. Погода прекрасная, солнце сияет, а птицы распевают на каждой ветке. Мы оказались бы неблагодарными, если бы отнеслись равнодушно к милосердию Божьему, пославшему нам помощь.
— Значит, опасность, которой мы подвергались ночью, не слишком сильно подействовала на тебя и не оставила тяжелого впечатления?
— Я совершенно спокойна, дядя, и глубоко признательна Небу за то, что оно спасло нас.
— Слава Богу, Люция, — сказал генерал. — Я от души рад слышать это.
— Тем лучше и приятнее для меня, дядя.
— А тот образ жизни, который нам приходится вести здесь, не утомляет тебя?
