— Карамба! Я знаю, что мы приедем, но мне так хочется поскорее увидеть ее! Единственные счастливые минуты провожу я с той, к кому мы едем. Моя мать! Моя дорогая мать! Без жалоб, без сожалений покинула она все из любви ко мне. О, какое счастье иметь мать! Какое счастье знать, что есть сердце, бьющееся только для вас, живущее только вашей жизнью, радующееся вашей радостью, грустящее от вашей печали! Забывая и совсем не думая о себе, мать оберегает вас от всего тяжелого, что есть в жизни, самоотверженно выносит все это на своих плечах и предоставляет вам только одно хорошее. О, Весельчак! Чтобы понять то полное любви и самоотречения существо, которое называют матерью, нужно, подобно мне, потерять ее на несколько лет, а потом вдруг найти и увидеть, что она стала еще нежнее и самоотверженнее, чем прежде. Господи, как мы тихо едем! Каждая минута, которую мы теряем здесь, лишает меня поцелуя матери! Когда же будет конец?
— Смотри, вот и брод.
— Слава Богу! А знаешь что, Весельчак? Меня мучит сегодня какое-то тяжкое предчувствие. Мне почему-то страшно.
— Брось эти мрачные мысли, — сказал Весельчак. — Через несколько минут мы уже будем у твоей матери.
— Да, да. А все-таки мне кажется — может быть, я ошибаюсь — что все здесь как будто изменилось. Все кругом как-то странно тихо и пусто. Селение уж недалеко, а между тем, не слышно ни лая собак, ни пения петухов, ни тех звуков, которые всегда доносятся из местности, где живут люди.
— Ты, пожалуй, прав, — отвечал несколько встревоженный Весельчак.
Река делала в этом месте крутой поворот. Заросшие густым кустарником берега ее и высокие скалы заслоняли вид.
Селение, куда они направлялись, лежало на расстоянии ружейного выстрела от берега, но оно было не видно отсюда.
Лошади спустились с берега и уже вступили в воду, как вдруг отскочили назад, а собаки, тоже остановившись, жалобно завыли.
— Что это значит? — пробормотал Чистое Сердце, побледнев как смерть и с ужасом осматриваясь по сторонам.
— Посмотри! — сказал Весельчак, показывая товарищу на реку.
Несколько трупов плыло по течению.
— Господи! — воскликнул Чистое Сердце. — Здесь случилось что-то ужасное! Моя мать! Моя мать!
— Не бойся. Она, наверное, в каком-нибудь безопасном месте, — сказал Весельчак, сам не веря тому, что говорил.
Не слушая друга, старавшегося успокоить его, Чистое Сердце пришпорил лошадь и принудил ее броситься в воду.
Через несколько минут они уже были на противоположном берегу реки.
