– Ah, monsieur! Quel dommage! Je vous ai blesse?! Ah, monsieur, je vous demande pardon de tout mon coeur! [8]
– Сударыня, – пролепетал я, совершенно оглушенный водопадом слов и еще более – проклятым чемоданом, от которого едва не лишился последних остатков разума. – Сударыня, ну что вы! Я виноват столько же, сколько и вы.
По правде говоря, я совершенно не считал себя ни в чем виноватым, просто надо же было хоть как-то успокоить бедную женщину, проявлявшую все признаки совершенного отчаяния. Минуту назад я спокойно шел по площади, когда у модной лавки со мной поравнялась обшарпанная, видавшая виды колымага. Неожиданно она остановилась, а в следующее мгновение дверь растворилась и в меня полетел тот самый чемодан. Следом за чемоданом из кареты показалась и его обладательница – женщина еще довольно молодая, рыжая, веснушчатая, в очках, придававших ей необыкновенно ученый вид, и принялась оглашать воздух жалобами на языке Расина и Мольера.
– Ишь разливается, – непочтительно проворчал сидевший на козлах кучер.
Незнакомка всмотрелась в мое лицо и взвизгнула:
– Ah, monsieur, que vous ?tes p?le! Vous avez besoin du docteur! [9]
– Не нужно мне никакого доктора, – огрызнулся я, кое-как поднимаясь с земли и отряхиваясь.
Чемоданометательница робко и встревоженно смотрела на меня снизу вверх (она оказалась гораздо ниже меня), и машинально я отметил, что у нее очень красивые глаза.
– Ньет доктора? – с трудом, коверкая русские слова, проговорила она.
– Со мной все в порядке, мадам, – заверил ее я.
– Не мадам, мадемуазель! – пропищало комичное создание и, прежде чем я успел опомниться, крепко вцепилось в мою руку. – Я – мадемуазель Изабель Плесси.
– Очень приятно, Аполлинарий Марсильяк, – пробормотал я, ошеломленный ее напором.
– Марсильяк? О! – Она даже взвизгнула от восторга. – Vous ?tes mon compatriote, n’est-ce pas? Ah, que c’est bien! [10]
– Вообще-то я русский, мадемуазель, – заметил я, пытаясь осторожно высвободить руку из ее цепких пальчиков.
– О! Но вы утшитель французского, да? Нет?
– Я не учитель, – уже сердито ответил я. – Я полицейский.
Мадемуазель Плесси даже подпрыгнула на месте.
– Правда? Настоящий policier [11] , как месье Лекок? О!
– Ну до месье Лекока мне еще далеко, – усмехнулся я, вспомнив о трупе, нагло скрывшемся с места преступления. – А вы что же, читаете уголовные романы?
– Я есть большой поклонница этот жанр! – гордо объявила мадемуазель и в доказательство распахнула проклятый чемодан, который несколько мгновений тому назад угодил мне в голову.
