Столь резкий скачок в положении мужа не прошел бесследно и для Ы-ни: уже два месяца она состояла фрейлиной четвертого ранга при высочайшей особе императрицы-матери. Двери Шафранового Чертога распахнулись для нее, еще так недавно едва осмеливавшейся мечтать о столь высокой чести. Воистину, ее отец был мудр, когда составил ей такую партию, – хотя в то время эта партия не казалась и вполовину столь блестящей. Многие женщины куда более родовитые теперь только завистливо вздыхали ей вслед, и Ы-ни, словно не замечая их спрятанных за комплиментами колкостей, довольно жмурилась в ответ. Быть влиятельной, молодой и красивой оказалось еще приятнее, чем даже представлялось. Это чувство пьянило сильнее изысканных цветочных вин.
Кроме того, у нее были сотни маленьких тайн, без которых жизнь протекала бы намного скучнее.
Ы-ни подождала, пока ее слуги бережно опустят паланкин и помогут госпоже выйти, приподняв тонкие шелковые занавеси. Начало зимы в столице обычно сопровождалось длинными, сводящими с ума по ночам своим шелестом дождями, однако нынешний день выдался сухим и прохладным. Отсюда, с крыльца своего нового дома, Ы-ни видела широкую извивающуюся ленту реки, волны рыжего тростника по ее берегам и крошечные, кажущиеся игрушечными лодчонки рыбаков и торговцев, снующих вверх-вниз по течению. В ранних сумерках на носах некоторых лодочек уже зажгли масляные фонари, и темная вода казалась усеянной гирляндами крошечных огней.
" Это похоже на Праздник Осенней Воды", – подумала Ы-ни, и память опрокинула ее в тот далекий, полный невероятного и прекрасного чувства день на озере Луэнь, когда она впервые поняла, что любит Юэ. Внутри, в груди, что-то дрогнуло пронзительно и невыносимо.
Кривая улыбка скользнула по ее лицу и Ы-ни, решительно тряхнув головой, отвернулась. Ей вовсе ни к чему бередить свою никак не заживающую рану.
Она пересекла внутренний двор, покрытый мелкой светлой галькой, и напрямую прошла в покои мужа.
Гань Хэ был в своем кабинете и писал. Его худое бесстрастное лицо с внимательными и холодными, лишенными всего человеческого глазами, многих пугало, но Ы-ни давно сделала вывод, что ей его опасаться нечего. Она сложила губы в милую улыбку и принялась неслышно красться вдоль бумажной стены, намереваясь поддразнить мужа.
– Как поживает господин Той? – спросил Гань Хэ, не поворачивая головы.
Ы-ни в притворной досаде ударила кулачком по низенькой лакированной этажерке.
– Почему я никогда не могу застать вас врасплох? – капризно спросила она.
