Во время таких прогулок Дафниш отдыхала душой. Снафлз лазал по осыпавшимся горам, оглашая воздух восхищенными криками при каждом новом открытии, а она сидела на камне и смотрела на блеклые облака, прислушиваясь к жалобным стонам ветра. В такие минуты ей представлялось, что жизнь на планете только что зародилась, а она самая первая, может даже единственная ее обитательница. В Арматьюсе Дафниш и часа не оставалась одна, наедине со своими мыслями, а здесь неожиданно поняла, что одиночество — то самое состояние, к которому она потаенно стремилась. Ей даже казалось, что она отправилась в путешествие лишь для того, чтобы очутиться среди холодного спокойствия безжизненной планеты. Затем она вспоминала о сыне, Снафлз то карабкался в гору, то забирался на невысокий утес, го скатывался по склону, чтобы тут же полезть обратно. Дафниш ловила себя на мысли, что рискнула жизнью ребенка в поисках одиночества, винилась и давала в душе зарок, что не станет впредь подвергать сына опасности ради собственных интересов.
В угасавшем Эдеме был и свой дьявол в образе вездесущей мисс Минг, не дававшей Дафниш покоя, Лорд Джеггед исчез — то ли отправился в путешествие, то ли уединился в подземной лаборатории.
Пользуясь беззащитностью Дафниш, мисс Минг донимала ее визитами, а если Дафниш не было в замке, то под благовидным предлогом находила ее даже в самых уединенных местах. Всякий раз на Дафниш обрушивался целый ворох сплетен и новостей. Мисс Минг знала обо всем, начиная с причуды Волоспиона, населившего свой дом душевнобольными («скоро сам станет психом») и кончая цветом облаков под Оттавой («не ахти какой удачный миниатюрой, возведенной Герцогом Квинским»). Выложив новости, мисс Минг принималась за Дафниш. Советы сыпались один за другим: как ухаживать за кожей лица, что носить, чем питаться, как лучше обставить комнаты и на что обратить внимание, воспитывая ребенка (своих детей у мисс Минг не было).
— Ах, дорогая, я только стараюсь тебе помочь, — говорила мисс Минг. — Тебе трудно освоиться с новым миром. Мы, оторванные от дома, должны держаться друг друга. Иначе пропадем ни за грош. Да не горюй, я с тобой.
Дафниш сопротивлялась, в свою очередь отыскивая предлог, чтобы избавиться от назойливой гостьи Не тут-то было. Если, к примеру, она ссылалась на необходимость уложить Снафлза спать, ее тут же ожидали новые поучения:
— Ты портишь ребенка. Ему пора становиться на ноги. Занимаясь сыном, ты просто прячешься от действительности. Кудахчешь над ним, чтобы не думать о личной жизни. Кому это надо?
