Утром девочки хотели скрыть ночное приключение. Им было стыдно, что они так перепугались маленького ежа. Но, к их удивлению, об этом прослышала соседняя палата, а от нее слух потянулся по всему лагерю. И перед обедом прозвучал срочный выпуск радиогазеты;
— Внимание! Внимание! У нас в лагере в шестом отряде появился еж. Днем его величают Гербарий, а ночью Разбойник. Послушайте, какое ЧП произошло вчера между двенадцатью и часом ночи.
Еж удрал из коробки и побежал по палате, а Норе Пахомовой показалось, что это бродячий козел, который сбежал из соседнего колхоза. И хотя никто козла не видел, все страшно перепугались и хотели звать на помощь Емельяна Гавриловича с ружьем. И если бы не храбрая Зоя Коновалова, положение могло стать катастрофическим. Зоя включила свет, и тут шло чудо: бродячий козел оказался ежом Гербарием! Таковы правдивые слухи об этом таинственном ночном происшествии.
И вновь еж оказался в центре внимания всего лагеря. А чтобы избавиться от досужих разговоров и смешков, наш отряд решил устроить живой уголок. Для Ночного Разбойника сбили ящик с высокими стенками. По вечерам его накрывали крышкой с такой надписью: «Хоть хитер ты, братец еж, но от нас ты не уйдешь». А вскоре рядом с ним поселились в клетках бельчонок Фомка, белые пушистые кролики Пиф и Паф и пестрый кукушонок Игнаха.
К концу лагерной смены животные стали совсем ручными. Особенно ежик. Стоило Маше Сутеевой зашипеть по-особому, как он начинал лукаво поводил носом-пятачком в ожидании лакомства. Так Ночной Разбойник стал воспитанным Гербарием.
Не окраине дальнего поселка, над медленной речкой Протвой, где шумит по берегам ивнячок и стреляют в глубоких бочагах зубастые щуки, раскинулся фруктовый сад.
Когда за реку медленно опускается солнце, яблоки будто наливаются золотом и горят среди зелени листвы. В эти предвечерние часы сад оживает, полнится смехом, звонким ребячьим гомоном.
Пятый год школьники приходят сюда, помогают убирать урожай. Вначале они работают дружно, как говорится, в охотку, а спустя час-другой устают, затевают возню. С гиком и хохотом гоняются друг за, другом, устраивают кучу малу. И никто не в силах обуздать их пылкий, неукротимый нрав. Но даже у самых отчаянных сорванцов есть в душе нечто заветное. Стоит в разгар бесшабашного веселья кому-нибудь крикнуть: «Дед Кузьма идет!», как шум вмиг стихает. Стайкой вспугнутых птиц разлетаются юннаты. В тишине становятся слышны шелест листвы потревоженного сада да глухое старческое покашливание. Вдоль ограды, спираясь на суковатую палку, медленно идет высокий худой старик. На нем широкополая соломенная шляпа, темно-синий плащ, высокие хромовые сапоги. Поражают глаза и улыбка. Улыбка радостная и добрая, а глаза, цвета спелых вишен, проницательны и по-молодому задорны.
