Лафит позволил себе сдержанно улыбнуться.
– Да, пожалуй. – Потом серьезно добавил:
– Ты уверен, что не делаешь ошибки? А если ты через пару месяцев передумаешь?
Лицо Сэйбера тоже стало серьезным.
– Да, я принял окончательное решение. И хочу дать тебе совет. Если, конечно, ты согласишься его принять. Лафит вскинул брови.
– Яйца будут учить курицу? Сэйбер деликатно усмехнулся, потом деловито произнес:
– На твоем месте я последовал бы хорошему примеру, свернул все дела и навсегда распростился бы с островом Гранд Терра.
Лафит недовольно фыркнул. Сэйбер был готов к такой реакции и спокойно продолжал:
– Послушай меня, Жан. Золотые денечки на исходе. И ты согласишься со мной, если пораскинешь мозгами и правильно истолкуешь все приметы. Американцам ты как кость в горле, и они недолго станут тебя здесь терпеть. Хуже того, они подзуживают против тебя креолов. Рано или поздно дело дойдет до решительных шагов. Это лишь вопрос времени. Помнишь последнее восстание рабов? Оно тебя, кажется, ничему не научило.
Лафит нехотя кивнул. В словах Сэйбера была изрядная доля истины. Восстание, о котором шла речь, унесло немало жизней. Озлобленные рабы пролили реки крови, прежде чем захлебнулись в своей. Как стало известно, зачинщиками бунта выступили негры, которых Лафит контрабандой доставил из Африки. Это вызвало гнев и тревогу всего белого населения. Но Лафит оставался невозмутим. Подумаешь – бунт! Не первый и не последний! Недовольным тоном Лафит бросил:
– Значит, ты решил, как крыса, сбежать с тонущего корабля, мой друг?
Сэйбер поджал губы. Пальцы, охватившие бокал, побелели.
– Нет. Если б так, то я бы выждал еще с полгода. Течь пока едва заметна. – И почти умоляюще добавил:
– Одумайся, Жан. Лучше выходи из дела сейчас. Иначе ты рискуешь потерять все.
– Ах, оставь! Ты меня огорчаешь! Человеку с такими настроениями, пожалуй, и правда лучше покинуть наши ряды. Мне не нужны люди, которые в меня не верят.
Сэйбер встал и молча поклонился. Он повернулся к двери, но тут Лафит произнес:
– Постой!
Сэйбер оглянулся. Лицо его хранило выражение вежливого внимания. Лафит поднялся из-за своего стола и заговорил:
– Прости меня! Мы ведь друзья, не так ли? А как друзья мы должны говорить без обиняков. Признаюсь, ты меня огорчил. Но я хотел бы, чтобы мы и расстались друзьями.
Улыбка коснулась губ капитана, глаза иронично сверкнули.
– Это ты был рассержен, не я. Мне просто показалось, что следует переждать, пока ты не перестанешь… э-э… дуться, прежде чем мы снова сможем спокойно разговаривать.
