Он был очень смуглый, черные глаза вишнями блестели на его веселом лице. Сверкнувшая белозубая улыбка тут же исчезла, когда он узнал Клайва.
– Что тебе надо? – нахмурился цыган. Клай поморщился.
– Не устаю поражаться, почему ты и твоя мать всегда так меня встречаете?
Мануэль будто не слышал его слова. Стремясь поскорее закончить свои дела в ненавистном лагере, Клайв с презрительной холодностью спросил:
– Где Кэтрин?
Мануэль даже не показал вида, что ему знакомо это имя, и смотрел на Клайва с той же неприязнью.
– О черт! Ну хорошо, не Кэтрин, а Тамара! Где она? Я знаю, что она здесь, разыщи ее немедленно!
– Я у тебя за спиной, Клайв, но учти на будущее – будь повежливей, когда говоришь с людьми моего племени! Хотя ты вряд ли на это способен. – Голос Кэтрин прозвучал сухо, с едким сарказмом, и, повернувшись, Клайв сначала не узнал ее в стоявшей перед ним тоненькой девушке.
Не было ничего общего с той особой, которую он знал в Лондоне. Блестящие черные волосы, целый водопад волос, свободно падали до тонкой талии, придавая лицу страстное выражение, которого он не замечал раньше. Вместо модного платья на ней был цыганский наряд: ярко-красная юбка и желтая кофточка из муслина. Глаза смотрели на него сердито и недружелюбно, и сейчас Кэтрин напомнила Клайву дикую кошку, выбирающую, убежать ли ей, спрятаться или атаковать, выпустив острые когти.
Скроив подобие улыбки, Клайв сказал:
– Извини, но мне понадобилось срочно тебя увидеть, а Мануэль был со мной невежлив.
На лице девушки мелькнуло беспокойство.
– Что-нибудь случилось? С моей матерью? Что произошло с Рэйчел?
Клайва вполне устраивала такая реакция, и он вкрадчиво ответил:
– Нет, с ней ничего не случилось. Пока.
– Что ты имеешь в виду под этим «пока»?
– То, что зависит от тебя, моя радость. Пойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить. Дело секретное, нельзя, чтобы нас подслушивали.
Недоверие ясно отразилось на лице Кэтрин, нахмурясь, она смотрела на Клайва. Подойдя к ней поближе, Мануэль что-то сердито зашептал по-цыгански.
Табор постепенно просыпался, слышался звон котелков, в которых готовили на костре пищу, поплыл запах дыма и жареного бекона. Где-то неподалеку заговорили мужчины – они давали корм домашним животным. Но трое, стоя у красной кибитки, казалось, ничего не слышали, занятые своими мыслями. Потом Кэтрин жестом маленькой руки заставила Мануэля замолчать, ответив, тоже по-цыгански, короткой фразой. Казалось, это успокоило Мануэля: бросив недоброжелательный взгляд на Клайва, он пошел прочь.
