А может, приняв его приглашение на танец, я таким образом вылечусь от любви к нему, подумала она и молча поднялась с места. Бредли вежливо отодвинул ее стул. В его чрезмерной галантности явно сквозила понятная им обоим издевка. Милли бросила на него быстрый, полный тоски взгляд, и, перехватив его, Рональд уже не спускал с нее своих глаз. Он с видом собственника взял ее под руку.
Площадка для танцев оказалась просторнее, чем можно было предположить, но по сравнению с залом в замке выглядела просто крошечной. Тем не менее Рональд повел себя так, словно они все еще были в замке. Встав перед Милли и положив ей на талию руки, он старался держать ее на расстоянии, при этом абсолютно игнорируя остальных танцующих. Милли почувствовала на себе пронзительные, как свет юпитеров, взгляды. Казалось, весь зал внимательно наблюдает за ними.
Бредли же словно не замечал ничего вокруг.
— Помнишь? — мягко спросил он.
— Помню, — стиснув зубы, мрачно произнесла она. — Я помню абсолютно все!
Он засмеялся чуть хрипловатым, до сих пор преследовавшим ее во сне и звучавшим в музыке смехом. Его рука скользнула по ее спине.
— Смотри на меня и держи плечи параллельно моим, — прошептал он. — Я буду вести тебя.
Звучавшая в этот момент мелодия имела довольно простой ритм, так что Милли было легко двигаться под нее.
— Ты делаешь успехи, — одобрительным тоном заметил Рональд и, ловко развернув ее, одним быстрым движением прижал к своей груди.
Она стрельнула на него недовольным взглядом.
— Хочешь сказать, что за это я должна благодарить тебя?
— Не думаю. Это не только моя заслуга, — притворяясь, что не понял ее намек, ответил он. — Ты очень восприимчива ко всему новому. Написанная тобой танцевальная музыка произвела на меня сильное впечатление. Чувствуется, что ты писала ее, вкладывая в это всю душу.
— Не думаю, что ты способен заметить в ком-то душу, — прошипела Милли.
Грустно покачав головой, Рональд закружил ее вокруг себя, а потом снова прижал к груди. Поперхнувшись от неожиданности, она в течение следующих нескольких мгновений старалась восстановить дыхание.
Улыбнувшись ей в лицо, Рональд сказал:
— Ты не правильно поняла меня.
— Почему же? — едва обретя способность говорить, ответила Милли. — Ты идешь своей дорогой, не замечая никого вокруг, и видишь только то, что тебе хочется видеть.
Казалось, это замечание позабавило его.
— И что же я, по-твоему, упустил? Милли хотелось рассказать ему, что он не оценил настоящее чувство, но, осознав, к чему это приведет, промолчала.
