Она начала осторожно прокладывать себе дорогу. До террасы ей удалось добраться без происшествий. То ли оттого, что она сконцентрировала все свое внимание на процессе передвижения, или просто потому, что наконец начала справляться со своей неуклюжестью, но по пути Милли никому не наступила на ноги и ничего не разбила. Неприятность поджидала ее сразу за дверью на террасу, где она вдруг врезалась в кого-то.
От неожиданности Милли вскрикнула и во второй раз за этот вечер уронила свой бокал. Брызнувшие во все стороны осколки усыпали ее открытые туфли. Она невольно попятилась.
— Не двигайтесь.
Этот голос звучал резко, как свист хлыста, и Милли знала, чей он.
— Что вы здесь делаете? — свирепо прошептала она.
— Слежу за вами. Держитесь! — с шутливой угрозой произнес Рональд.
Прежде чем Милли успела сообразить, что он собирается сделать, его сильные руки обхватили ее талию и высоко приподняли над усыпанным осколками полом.
— Потрясите ногами, — приказал он. — У вас осколки на туфлях.
Не дожидаясь, пока это приказание будет выполнено, он перенес ее в противоположный конец террасы и там опустил на пол. Сердце Милли учащенно забилось — ей показалось, что на какое-то мгновение его руки задержались на ее талии. Стараясь скрыть смущение, она рывком освободилась из его объятий и сказала с излишней резкостью:
— Отпустите меня!
— Потише, — осадил ее Рональд Бредли хрипловатым голосом с отчетливым заокеанским акцентом и засмеялся недобрым смехом. — Что вы здесь, в темноте, делаете?
— Я собиралась уйти.
— До танцев? — Он недоуменно вскинул голову. — Неужели вы и в самом деле хотите пропустить их? Или вы из тех девушек, которые вечно стоят у стены, тщетно ожидая получить приглашение?
— Это мое дело, — с трудом сохраняя достоинство, ответила Милли, которая на танцплощадке была такой же неловкой, как и в быту, но не собиралась признавать это в присутствии насмешливого и бессердечного Рональда Бредли. — Я иду домой.
— Через перила? У вас что, парашют под юбкой?
— Нет. Здесь есть пожарная лестница.
— А, теперь понятно. — На мгновение Бредли замер, а затем так вкрадчиво добавил:
— В таком случае нам пора попрощаться.
И он заключил ее в такие объятия, которые даже Милли, абсолютно неопытная в подобных вопросах, смогла бы определить как высокопрофессиональные.
Преисполненная ярости, она попыталась оттолкнуть его, но безуспешно. Поцелуй, последовавший за этим, был холодным и никак не оправдывал учащение ее пульса. Милли в гневе топнула ногой. И явно переусердствовала: тонкий каблук туфли с треском отвалился.
