— Изумительно, — произнесла она. Рональд присел на край кровати.
— Твой друг Хуан-Антонио уже был здесь. Привез почту, — сообщил он.
— Вот как?
Должно быть, это Пит прислал мне очередные инструкции, подумала Милли.
— В чем дело? — мягко спросил Рональд. — Тебе не нужны послания из внешнего мира? Милли рассмеялась.
— Нет. Просто единственный человек, который знает, что я здесь, — это мой отчим. Чтобы письмо пришло из Мельбурна сюда сегодня, он должен был отправить его еще до того, как я дала согласие приехать сюда, а значит, был уверен, что я соглашусь. А ведь я была настроена решительно против поездки. Наверное, я бесхребетная.
Рональд задумчиво заправил прядь волос ей за ухо.
— Ты не бесхребетная. Ты смелая, умная, забавная… и иногда отдаешь другим значительно больше, чем нужно.
Милли недоверчиво уставилась на него.
— Смелая? Я?
— Я бы сказал, что да.
Она отрицательно покачала головой.
— Ты не прав. Я труслива до безобразия. Мне иногда снятся кошмарные сны о концертах, в которых я собираюсь принимать участие, — добавила она.
— Но ты же все выходишь на сцену, верно?
— Да. Приходится. Такова моя профессия.
— Мало у кого, — мягко подчеркнул Рональд, — такая профессия, которая снится им в кошмарных снах.
И он поцеловал Милли в губы с такой неторопливой чувственностью, от которой у нее закружилась голова.
— Ты очень храбрая, — твердо повторил он. Милли потянулась к нему, но он встал, собираясь уходить.
— Пора завтракать, — сообщил он. — Кроме почты нам привезли замечательные фрукты. А после завтрака нам необходимо составить планы.
Милли вопросительно подняла брови.
— Чего это ты вдруг раскомандовался? Какие еще планы?
— Подожди, увидишь — ухмыльнувшись, загадочно заметил он.
Милли поспешно вскочила с постели, но он, насвистывая, уже бежал вниз по лестнице.
Когда Милли спустилась в кухню, выяснилось, что Хуан-Антонио привез целую гору лимонов и апельсинов, а также небольших блестящих яблок и огромный ананас.
Они с аппетитом позавтракали.
— Так что там пишут? — поинтересовался Рональд.
Милли всмотрелась в конверты. Один из них был с австралийским штемпелем, другой — из Австрии, третий — из Лондона. И одно письмо вообще без штемпеля.
— Это последние наставления Пита, — уверенно ответила она. — И…
Ей был слишком хорошо знаком этот почерк. Медленно она взяла в руки длинный голубой конверт без марки. Как, черт возьми, Шон узнал, что она здесь? И каким образом он послал это странное письмо?
Рональд медленно проговорил:
