– Убавь видик, – не поднимая голову от каких-то бумаг проворчал Вован Натанович.
Его вторая половина наугад нажала кнопку на одном из десяти пультов. Заработала соковыжималка.
– А где дети? – спросила Снежана Игоревна у горничной, разливавшей кофе. Кофе на полу смотрелось неплохо.
– Дрыхнут еще, наверное, – пробормотал Вован Натанович, который был поглощен подсчитыванием чего-то на калькуляторе.
– Верочка!!! – заголосила Снежана Игоревна, челюсти которой буквально сводило зевотой от скуки. – Верочка!
Горничная повернулась и посмотрела на хозяйку с удивлением:
– Вы кого-то звали?
– Тебя, тетеря!
– Так я не Верочка. Я – Инночка.
– Инночка? – Снежана Игоревна посмотрела на горничную с замешательством, если ей не изменяла память, то у нее не было горничной по имени Инночка. Да и это неприлично румяное лицо не было ей знакомо. Впрочем, Снежана Игоревна могла и ошибаться – для нее вся прислуга была на одно лицо.
– Не важно. Будешь Верочка – мне так удобнее, – помахала в воздухе ногтями хозяйка дома. – Так вот. Сделай, дорогуша, пару кофе с ликером и отнеси моим крошкам в постели. Надеюсь, ты знаешь, где спят мои малютки?
Верочка-Инночка подобострастно закивала бейсболкой и вскоре ее униформенный зад скрылся за дверью. Минуты ожидания тянулись мучительно долго, к тому же Вован Натанович что-то уж совсем зашелся в крике: кто-то явно вымогал у него по телефону деньги. Снежана Игоревна вспомнила последние советы, которые она вычитала в одном очень дамском журнале и решила, «как мудрая женщина и дипломированная домохозяйка, которая не станет…» оставить мужа наедине с его тайнами и отправиться восвояси. В конце концов, сальные шуточки отпрысков можно послушать и в обед.
Только Снежана Игоревна достигла порога своей комнаты, как тут же спотыкнулась через поднос с кофе. Потирая обожженную лодыжку и недоумевая, что такая нехарактерная вещь делает на пороге ее комнаты, Снежана Игоревна вошла и увидела Верочку-Инночку.
– Ты-то что здесь делаешь? – возмутилась дама неприятная во всех отношениях.
– Да вот, – невозмутимо кивнула горничная. – Котик заблудился, и я его решили отнести на кухню, покормить.
Действительно, в руках у горничной, чьи глаза блестели как от слез, имелся котик абиссинской породы, в глазах которого выражалась такая неземная мука, что Снежане Игоревне стало очевидно: кот действительно проголодался.
– А дети?
– А их нет, – отозвалась горничная, протискиваясь в коридор.
– Как – нет? – удивилась Снежана Игоревна.
