– А Настя дома? – спросил Денис.
– Дома, – ответила женщина.
Денис взял букет и пошел в дом.
Настя сидела в кухне у окна в коротенькой серебряной юбке и кофточке из оплетенных нитями дырок. А напротив нее расположился какой-то длинноволосый хлыщ: драные джинсы, синие глаза и подбродок, едва обросший половозрелой щетинкой, старательно выставляемой напоказ.
Настя кормила половозрелого хлыща тортом и радостно щебетала. При виде Дениса хлыщ оглянулся, сделал ручкой и сказал:
– Ух ты какой веник! И дядя при венике.
Денис неловко положил букет поперек стола, чмокнул Настю в щечку и спросил:
– А Гриша скоро будет?
– Не, он просил вам передать, чтоб вы в «Версаль» ехали, весь народ там.
Денис меланхолично окинул половозрелого хлыща взглядом и поехал в «Версаль».
«Версаль» сверкал в ночи рождественской игрушкой, случайно забытой на выброшенной в помойку елке, и внутри было как пожар на космическом корабле: красный свет и непонятный дым.
У входа выстроилась половина городских «Мерседесов», и молодые люди с короткой стрижкой решительно проверяли пригласительные билеты у жирных кавалеров и стройных дам. Сразу за входом необъятная мраморная лестница уводила наверх, и на всех ступенях этой лестницы стояли хорошенькие шлюшки в красных шортиках и красных же сапожках. Улыбчивый молодой человек поволок Дениса мимо шлюшек через целую анфиладу дымных, освещенных красным светом залов. В залах плясали, хихикали и играли в рулетку.
Гриша со товарищи сидел на втором этаже, в одном из приватных помещений. Рядом с Гришей сидел Царандой, гендиректор «Южсибпрома» и еще пара знакомых рыл, а в глубине комнаты, под балдахином из зеленого бархата, отплясывала девица в красных шортиках. Девица почему-то напомнила Денису Настю.
Из дивизиона бутылок на столе половина стояла опороженная, а девица уже успела снять с себя лифчик. Гриша радостно встал, покачнулся и провозгласил:
– О! Денис! А это Николай. Николай, это Денис.
Затем Гриша споткнулся о ножку стула, но был поддержан Николаем и общими усилиями водворен обратно.
– Гриша, – спросил Денис, тихо наклоняясь к Епишкину, – ты сделал, что я просил?
Гриша икнул.
– Потом, – сказал Гриша, – Дениска, ты посмотри, какие титьки! Цып-цып-цып…
Денис выпил сначала с Царандоем, потом с вице-мэром, а потом с неведомым Николаем. Красные тени в зале сделались еще краснее, и откуда-то потянуло дымком анаши. Вице-мэр взял Дениса за пуговицу и начал жаловаться ему на Константина Цоя.
