Могли бы развиваться в таком мире наука и техника? Что означала бы в нем человеческая цивилизация? Были бы искусство, музыка, поэзия? Могла бы в нем родиться любовь?
Я представил себе этот унылый, однообразный мир и усмехнулся про себя. Конечно же, мы должны быть благодарны природе за ее бесконечность! Только благодаря ей так богат наш внутренний мир. Он сверкает и искрится, как вся Вселенная, и наверное поэтому нам всегда хочется жить. Вечно меняющиеся эмоциональные краски отвлекают нас от мысли о неизбежности смерти, потому что мы всегда очарованы калейдоскопом неповторимых чувств.
Я прижал к себе Галину и прошептал:
— Вот тебе и ряды рекурентных формул…
— Но ряды могут быть бесконечными, — тоже шепотом возразила она.
— Так ли уж это важно?
— Главное, чтобы ряды сходились…
— Ты считаешь, что все происходящее в моей душе и… может быть, в твоей, перекладывается на сходящиеся ряды?
— Любые бесконечные ряды, которые отображают явления реального мира, должны быть сходящимися…
— Может быть, мы больше не будем говорить об этом?
— Я не хотела… Это вы…
— Почему «вы»?
— Ну, ты…
Я замолчал. Стало совсем темно, и я вдруг почувствовал, что самый важный момент в моей жизни наступил. Я встал и, отступив на шаг от скамейки, сказал вполголоса:
— Я люблю тебя, Галя. Я прошу тебя быть моей женой.
Девушка нерешительно поднялась.
— Женой?
— Да. Я хочу этого. Я прошу тебя… Я тебя…
— О! Только не это! Только не это!
Галина резко повернулась и быстро пошла по темной аллее вдоль берега. Я едва за ней поспевал.
— Галина! Галя! Остановись! Что с тобой! Если я сказал не то…
Но она все шла и шла, убыстряя шаги, затем побежала, спотыкаясь о кочки и обнаженные корни деревьев. Я догнал ее почти у выхода из парка. Здесь тускло горел одинокий фонарь, и не было ни одной скамейки.
— Что с тобой случилось? Почему ты бежишь?
— Не надо… Не надо… Не подходите… Мне так тяжело, так…
— Да что с тобой, милая?
— Не спрашивайте ничего. Все так нелепо, глупо… Я такая глупая…
— Погоди, о чем ты? Может быть, я… Прости меня, если я сказал не то…
— О, нет!
— Так в чем же дело!
Я схватил ее за руку. Рука ее была ледяная.
— Ты дрожишь, тебе нехорошо… В чем дело?
Она не отвечала.
— В чем дело, Галя?
Она безмолвно покачала головой.
— Ну говори же, что с тобой!
Я взял ее за плечи. Она пробормотала:
— Профессор Касьянов и эти ребята, дипломники…
— Что? Что они тебе сделали?
Она опять покачала головой. И вдруг ни с того ни с сего она тихонько засмеялась.
