Через день утром профессор Касьянов вызвал меня в свой кабинет. Старик был явно не в духе. Он часто сопел и то и дело глубоко вздыхал.
— Садитесь, — приказал он. — С каких это пор вы решили проводить в институте научно-техническую политику, идущую вразрез с моей?
Я посмотрел на него с удивлением.
— Не притворяйтесь, мне все известно. Но ваши личные отношения с Галиной Гурзо меня не интересуют. Меня интересует то, чему вы ее учите.
— Простите, я вас не понимаю, — проговорил я, медленно поднимаясь.
— Сидите. Вы все прекрасно понимаете. Знайте же, вы не имеете никакого права начинять молодые головы вашими консервативными взглядами на перспективы развития автоматов. Гурзо талантливая девушка, я жду от нее очень многого. Более того, я поручил ей выполнить одно важное расчетное задание, после которого весь ваш идеализм относительно эмоций, любви и прочего полетит в тартарары. Вы увидите эти понятия отображенными в формулах математической логики. И, вместо того чтобы помочь мне и ей, вы начинаете этого талантливого сотрудника перевоспитывать на свой лад. Начинаете петь ей всякую поэтическую чепуху, забивать ее сознание иррациональными бреднями.
— Да, но я имею право…
— Лично вы — да, — перебил Касьянов. — Но не она. Вам много лет, и вас уже ни в чем не переубедишь.
Я почувствовал, что бледнею.
— Послушайте, профессор. Даже ваше звание и ваше положение не дают вам никакого права указывать мне, когда, где, кому и что могу я или не могу говорить. Наука не постоялый двор, а научные работники не послушные мулы. Разрешите мне иметь по всем пунктам свое собственное мнение и высказывать его при обстоятельствах, которые больше всего устраивают меня, а не вас.
Взбешенный, я покинул кабинет и вернулся в лабораторию. Я подошел к рабочему столу Галины и громко, чтобы все слышали, спросил:
— Чем вы сейчас занимаетесь?
Она встала и протянула мне листы бумаги.
— Вот, новый алгоритм эмоциональной динамики человека. Разработка профессора Касьянова…
Я вырвал из ее рук бумагу и пробежал глазами аккуратные строчки.
— Бросьте заниматься чепухой! Не для того мы здесь работаем, чтобы проверять сомнительные идеи…
— Я ему сказала то же самое… — сказала Галина.
— Вы?
— Да. Когда он объяснил мне содержание работы, я сказала, что он несет чепуху.
— Вы сказали Касьянову, что он несет чепуху? — воскликнул я.
Она удивилась.
— А что же здесь такого? У меня с вами одна и та же точка зрения…
«Так вот почему взбеленился старик!»
