— Дорогие друзья! — по-английски, что бы поняли все, начал Анри. — Разрешите представить вам, мою невесту, в скором будущем мадам Анри Лален. Сегодня ночью я сделал Неле предложение быть моей женой. Неле согласилась. Поздравьте нас!
В доказательство слов Анри, я продемонстрировала обручальное колечко.
Последовала немая сцена. Оглушенный новостью Мишель, походил бы на «городничего», если бы не отличался более изящной комплекцией. Аллочка впилась глазами в кольцо, пересчитывая караты.
Ожидаемой реакции не получилось. Анри наклонил голову в, уже знакомой мне, позе упрямого, молоденького бычка, и нацелился выяснить, почему друзья странно отнеслись к известию о нашей помолвке.
Наши друзья словно опомнившись, кинулись нас поздравлять. Аллочка троекратно в губы целовала Анри на правах близкой родственницы. Мишель поцеловал меня в щеку, я подставила другую, продемонстрировав смиренность и дружелюбие.
— Поздравляю, — старался подавить в себе раздражение и готовые сорваться с языка упреки, Мишель.
Подхватил мои вещи и, пропуская меня с Аллочкой вперед, приостановил Анри. Мы, движимые попутчиками, удалялись от них. Обернувшись, я увидела, как Мишель внимательно слушал эмоциональную, подкрепляемую жестами (привычка, приобретенная при общении со мной) речь Анри.
— Черт побери! — в сердцах вырвалось у меня.
— Мишелька будто не рад нашей помолвке, — уточнила Аллочка.
— Не пойму я его. Ему, что за беда, если Анри женится на мне по большой любви?
Как у тебя с ним? Он что-нибудь говорил о нас с Анри? Только, пожалуйста, серьезно! — попросила я.
— На какой вопрос отвечать первым? Начну со второго. До вашего приезда было все нормально, пару раз встречались. Дальше поцелуев Мишель идти боится, как я его не подбадривала. Теперь-то уверен на все сто, что был прав. Вопрос три: все, о чем мы с ним говорили прямо или косвенно касалось вас. Ну а на первый вопрос вот тебе не ответ, а мнение: беда Мишеля в том, что не верит он нам ни капельки.
Подозревает во всех смертных грехах. В прелюбодеянии, обмане и корысти особенно.
Что ж греха таить, планчик-то у нас и в самом деле был!
— Умоляю тебя, никогда больше не произноси этого! Даже про себя. Я по настоящему люблю Анри, и не дай бог мне что-нибудь помешает, — и с ужасом застывшим в глазах, вдруг охрипшим голосом спросила. — Ты случайно в порыве откровенности не проболталась Мишелю о моих первоначальных планах насчет Анри?
— Когда шампанского выпью много чего зряшного болтаю, но, клянусь, о том, как мы загадывали Анрюшку под венец отвести, ни-ни, — побожилась Аллочка.
