— Имей жалость, чувствую себя как та лягушонка, что попала под асфальтоукладочный каток.
— Эх, мальчики-мальчоночки помяли мне юбчоночку! — чуть ли не пошла в присядку Аллочка. — Часом, не Анрюша ли тебя так укатал?
— Анрюша?!
— А что, все ж по православному, а то Анри, Анри, ровно как собака лает.
Басурмане! — веселилась моя подруга.
— Нет сил, с тобой препираться, Анрюша так Анрюша, — согласилась я.
— Ладно, бежим, по дороге расскажешь, как развлекалась, пока подруга в оконце все глаза проглядела. — Аллочка потянула меня за руку к подъезжающему к тротуару троллейбусу.
— Уже наслышана про твое оконце, — сказала я — И надо было тебе во двор высунуться, не могла вечер дома, у телевизора, посидеть, — мы встали на подножку и подождали пока пассажиры пройдут в салон.
— Скучно мне у телевизора, не могу больше про прокатный стан смотреть или чернуху какую-нибудь, вот и вышла воздухом подышать.
— Предположим, дышала ты не воздухом, весь двор видел, как такая кобыла, как ты, с Леркиными пацанами курила, — поймала я ее.
— Девушка я совершеннолетняя, даже предки знают, что я курю. Чего мне бояться? — протискиваясь к поручням, бросила Аллочка. — Зубы ты мне, Нелька, заговариваешь, давай с самого начала и подробней. Я хочу знать все отвратительные, извращенные, и интимные подробности твоего рандеву.
Не в бровь, а в глаз!
Сочинять экспромтом цензурную версию свидания у меня не было сил, боялась завраться и попасться на мелочах. Решила сказать полуправду, то есть кое-что опустить.
Держась за поручень троллейбуса, затем, спускаясь по эскалатору и прижимаясь к соотечественникам в более чем интимной тесноте вагона московского метро, я поведала Аллочке каким прекрасным собеседником, кавалером, и джентльменом проявил себя Анри по отношению ко мне. Только объятья, поцелуи, и… ничего более. Аллочка явно расстроилась.
— Ну, что-нибудь! Типа, его крепкая, волосатая рука ласкала нежную девичью грудь…
Ну, хотя бы соври, кайфоломка! — умоляла она.
«Нет, Аллочка, врать я тебе не стану, — подумала я, — но и правду пока не скажу.
Сама еще не знаю, чем все это может обернуться. Молюсь, что бы так, как я задумала».
С детства я мечтала о прекрасном Тиле, и точно знала, что в нашей Советской стране Тили не рождаются. Моя детская интуиция к подростковому возрасту преобразовалась в уверенность. Она была основана на просмотрах голливудских кинокартин, прочтении романтических произведений в журнале «Зарубежная литература» и глянцевых журналах, покупаемых мною на сэкономленные на школьных обедах рубли в книжном магазине на улице Горького.
