Двор Станисласа был мал, тих и немноголюден. Газоны и клумбы обнесены коваными оградами. Маленькая детская площадка, на скрипучих качелях которой старушка качала круглощекого бутуза. Старушка устала и пыталась отцепить его толстенькие пальцы от металлических прутьев, но ей это было не под силу. Бутуз заверещал, как павлин в брачный период, старушка оставила свои попытки и смиренно раскачивала качели вновь. Мне стало жалко бедняжку, и я подошла к ним.
— Малыш, — ласково сказала я, хотя мои глаза сверлили эгоистическое создание, — хочу узнать, какое занятие тебя отвлекло от встречи с Хрюшей и Степашкой? Ты не любишь передачу «Спокойной ночи малыши»?
Бутуз вздрогнул, перевел глаза на старушку, вскочил с качелей и, переваливаясь на крепких ножках, припустил к парадному. Старушка, крикнув мне на ходу «спасибо», метнулась за ним.
— Скажет ли он тебе «спасибо», когда обнаружит, что еще целых сорок минут мог бы мучить скрипом соседей, — сказала себе я.
Дом стоял буквой «П», трехэтажное здание, постройки начала века. Фасад был отремонтирован и покрашен, лепнина украшала оконные проемы, крышу центрального парадного поддерживали атланты, боковые парадные удостоились кариатид.
Развернула записку с адресом и взглянула на нумерацию подъездов. Центральный. Я направилась к парадному, где недавно хлопнула дверь, пропуская старушку-няню и ее мучителя.
Диктуя свой адрес, Станислас сообщил мне, что в парадном демократично установлен домофон, вместо цепкой, как бульдожка консьержки. Я поднялась на третий этаж, с любопытством разглядывая огромные пролеты и гладя рукой отреставрированные и блестящие лаком перила. Я жила в обыкновенной девятиэтажке хрущевских времен, и не знала какие чудесные ощущения может вызвать гладкая лаковая горка старого парадного. Немного позавидовала Станисласу. Только немного.
На этаже располагались две квартиры. Двери, оборудованные видеосистемами, казались неприступными. Следуя инструкции Станисласа, я поочередно открыла три замка и, войдя в холл, набрала номер охранного бюро. Мне ответили, что предупреждены о моем посещении. «Слава богу, что Станислас не прикусил язык!» — про себя посмеялась я, некстати вспомнив шутку об импотентах, но тут же устыдилась, кстати вспомнив наше утреннее знакомство.
Пройдя в гостиную, я окинула взглядом комнату. Минимализм. Много свободного пространства, минимум мебели. На стене картина с сюрреалистическим сюжетом.
Обнаженная женщина с выбеленными волосами и перекошенным красным ртом, своим розовым телом напоминала надувную куклу из сексшопа. Рядом с женщиной, все еще обвивая ее своими щупальцами, распластался раздавленный паук. Красно-черные внутренности наружу. Брр, каким надо обладать воображением, что бы нарисовать эту картину, и каким художественным вкусом, что бы повесить ее у себя дома?
