найти ее, и у него для этого уйма времени. Наконец он с трудом поднялся – решил приготовить себе еду. Оставив монитор включенным, пошел на кухню. Бабушка смотрела по телевизору фильм о гражданской войне в США. Она подбадривала парней в синей форме – они казались ей более красивыми. Кроме того, те, что в сером, говорили на ужасном диалекте.
* * *
Скарре ехал медленно: знал о неприязни шефа к высоким скоростям, да и дорога была плохая – испорченная оползнем, узкая, извивающаяся. Было еще и прохладно, как будто лето задержалось. Птицы грустно сидели под кустами. Люди закончили просушивать зерно. Все вокруг выглядело голым. Сухая жесткая корка земли, на которой никто не оставил следов.
* * *
Хальвор насыпал хлопья в миску и хорошенько посыпал их сахаром. Он принес еду в гостиную и скатал скатерть на обеденном столе, чтобы не запачкать ее. Ложка у него в руках дрожала. Сахар в крови окончательно закончился, и в ушах шумело.
– В кооперативе теперь работает негр, – вдруг сказала бабушка. – Ты видел его, Хальвор?
– Там теперь «Киви». Кооператив съехал. Да, его зовут Филипп.
– Он говорит по-бергенски, – сказала она. – Мне не нравится, когда парень так выглядит и говорит на бергенском диалекте.
– Но он же из Бергена, – объяснил Хальвор и отхлебнул сладкого молока из ложки. – Он там родился и вырос. Его родители из Танзании.
– И все же было бы правильнее, если бы он говорил на своем собственном языке.
– Бергенский диалект и есть его язык. Кроме того, ты бы ни слова не поняла, если бы он говорил на суахили.
– Но я так пугаюсь каждый раз, когда он открывает рот.
– Привыкнешь.
Так они разговаривали. Как правило, они приходили к общему мнению. Бабушка рассказывала о своих заботах, а Хальвор ловил ее «подачи» и возвращал, как будто это были неудачные бумажные самолетики, которые можно было сложить заново.
* * *
Автомобиль подъехал к съезду к дому. Он выглядел не слишком гостеприимным. Он стоял на отшибе, вдали от других деревенских домов и от дороги, полускрытый зарослями кустарника и лесом. Маленькие, высоко расположенные окна. Выгоревшие серые стены. Двор наполовину зарос сорняками.
Хальвор увидел слабый свет в окне. Он услышал шум подъехавшего автомобиля и пролил несколько капель молока на подбородок. Передние фары вспыхнули в полутьме гостиной. Через секунду они уже стояли у двери и смотрели на него.
– Нам нужно с тобой поговорить, – дружелюбно сказал Сейер. – Тебе придется проехать с нами, но можешь доесть.
