В довершение ко всему на ступеньке лестницы перед самой площадкой третьего этажа сидел здоровенный небритый мужик неопределенного возраста со следами застарелого похмелья на лице. Он так вольготно устроился на грязных ступеньках, что полностью перегородил проход.
— Ну-ка, Павлуша, подвинься! — миролюбиво проговорила Татьяна. — Дай девушкам пройти!
Павлуша поднял опухшее лицо и выдохнул такой густой смесью многолетнего перегара, дешевого табака и нечищеных зубов, что Катя с непривычки едва не задохнулась.
— Собака лаяла на дядю фраера… — пропел этот самородок гнусавым пропитым голосом.
— Дома будешь петь! — попыталась приструнить его Татьяна. — Ползи домой, Паваротти хренов!
— Домой меня Нинка не пускает, стерва необразованная! Видите ли, она мою пьяную морду видеть не хочет! — ответил Павлуша с глубоко выстраданным возмущением и перешел к следующему номеру своего репертуара: — Любовь свою короткую залить пытался водкою и воровать боялся, как ни странно…
— Действительно, очень странно! — проговорила Татьяна. — Ну ты нас наконец пропустишь?
— А кто вы такие, чтобы вас пропускать? — не унимался Павлуша. — Как я есть свободный человек и жертва тяжелых — ик! — экологических условий, я могу вас пропускать или не пропускать… Захочу — пропущу, захочу — не пропущу…
— А ну, свободный человек, вали отсюда! — И Татьяна легонько ткнула Павлушу в ухо.
Тот охнул, схватился за ухо и отскочил к стене, что-то обиженно пробормотав.
Наконец путь к дому был свободен, и Татьяна остановилась перед обшарпанной дверью, обитой узкими деревянными рейками, на которой тут и там красовались следы потушенных окурков.
— Смотри, — испуганно прошептала Катя, — дверь квартиры открыта!
— Блин! — Татьяна толкнула дверь, и она со скрипом распахнулась. — И правда… что за черт!
— Не входи туда! — взмолилась Катерина. — У меня нехорошее предчувствие!
— Да у тебя все время разные предчувствия! — отмахнулась Татьяна. — Если ко всем твоим предчувствиям прислушиваться, жить вообще невозможно будет. Никого там нет! Ладка, растяпа, наверняка дверь забыла закрыть!
— Не входи! — Катя вцепилась в Татьянин рукав и попыталась удержать подругу, но та легко стряхнула ее руку и вошла в квартиру.
— Ладка, старая галоша, ты дома? — крикнула она в коридор.
Ей никто не ответил.
— Смотри! — прошипела Катерина, показывая на пол. — Смотри, это кровь! Точно, кровь!
По вытертому линолеуму через весь коридор протянулась цепочка темных капель.
