– Но, рассердившись на Шейна, мы не вернем статуэтки. Так зачем же нам наносить ущерб его чувству собственного достоинства? У этого мальчика и так много проблем. Он не может ничего исправить, так зачем же его огорчать?
Настала пауза. Я смотрела на нее через стол. Наконец она пожала плечами и поднялась:
– Тори, мне бы хотелось с вами согласиться, потому что я вижу, что для вас это важно. Но я просто не могу этого сделать.
А потом наступил январь.
Я продолжала читать Винус книги на перемене. Я перечитывала одни и те же книжки, решив, что в данном случае лучше иметь дело со знакомым текстом. До сих пор мне трудно было оценить уровень интеллектуального развития Винус, и чтение одних и тех же книжек давало больше шансов, что она поймет и оценит эти истории. К тому же все они были смешными, и я надеялась, что в предчувствии какого-нибудь эпизода Винус улыбнется или как-нибудь еще покажет, что ей интересно слушать.
Я догадывалась об этом по еле заметным признакам. К примеру, теперь она не спешила на перемену. Она еще не шла в уголок для чтения, однако перестала бездумно следовать за направлявшимися к дверям мальчиками. И еще она следила за моими глазами, следила за моими движениями. Когда я поворачивалась, чтобы направиться в уголок для чтения, она поворачивалась тоже, хотя и дожидалась, чтобы я ее туда отвела.
В середине января я решила перейти на следующий уровень общения. Вместо того чтобы взять одну из книг, как раньше, на этот раз я выбрала две. Про Лягушонка и Жабенка и про Фрэнсис.
– Какую мы будем читать? Винус молча смотрела на меня.
– Выбирай. Эту? Или эту?
Встав на колени, я положила перед собой две книжки.
– Иди сюда, – тихонько позвала я. Неожиданно она послушалась. И села на пол напротив.
– Какую книжку мы будем читать? Про Фрэнсис? Мы читали ее на прошлой неделе. А может, почитаем «Лягушонок и Жабенок вместе»? Мне она тоже нравится.
Молчание.
Я ждала. Прошла минута, за ней другая.
Вдруг ее рука шевельнулась. Еле заметно. Рука даже не поднялась с колена, только слегка шевельнулась. Поэтому я тут же истолковала этот жест как положительный, посчитав, что даже если ошибусь, то все равно оставлю выбор за ней.
– Эту? – спросила я, поднимая книжку про Фрэнсис. Ее глаза встретились с моими.
Я радостно кивнула:
– Эту! Мне она тоже нравится.
Так началась наша игра. Каждый день я предлагала ей выбрать одну из книжек. Каждый день я спрашивала, какую она хочет. Каждый день я долго ждала ответа, пока наконец она не подавала какой-нибудь знак – наклоняла голову, шевелила рукой, – который я принимала за ответ. Нельзя сказать, чтобы Винус выбирала книгу, но она делала усилие.
