— Слушай свою долбанную музыку в наушниках! — кричу я. — И скажи своим приятелям, что дискотеки закончились, иначе будешь проводить их в больнице! Понял?!
По его глазам я вижу, что он разобрал не все слова. Но то, как он кивает, колотясь затылком о стену, убеждает меня в том, что основную идею он усвоил.
— Теперь пошли, — говорю я Юрико.
И мы спускаемся по лестнице. Кулак побаливает, но я знаю, что это скоро пройдет. Виски заглушает и не такую боль. За нашими спинами музыка обрывается на полуноте.
Пьяная в стельку Юрико глотает сливовое вино прямо из горлышка. Даже в таком состоянии она на редкость красива. Это единственное, что меня в ней злит. После гибели жены, которую любил, отношение к красивым женщинам меняется не в лучшую сторону. Психолог сказал мне, что это чувство вины, которое возникает из-за того, что ты хочешь эту женщину и в то же время воспринимаешь свое желание как предательство по отношению к своей мертвой жене. Может быть, оно и так…
— Я уверена, самоубийство как-то связано с тем, что он нашел другую группу… Помнишь, я тебе говорила, как встретила его? Тогда он сказал мне, что нашел кое-что получше наших собраний. Вот я и думаю — причина именно в этом.
Язык у нее заплетается, но взгляд ясный.
— Я хорошо знала его… Он никогда не говорил всерьез о самоубийстве… Ему было все по хрену, это да. Но убивать себя он не собирался. Это не так-то просто, я думаю… Ни с того ни с сего вешаться не станешь.
— Всякое бывает.
— Это не тот случай.
Она делает неудачный глоток и розовое вино течет по подбородку. Она вытирает влажный блестящий подбородок ладонью и вынимает сигарету из пачки.
— На самом деле мне плевать, — говорит она. — Честно. Он был классным парнем, но со своими бзиками. Иногда я его боялась.
— Мне казалось, что вы…
Она смеется, запрокинув голову. Я вижу ее нёбо, белоснежные зубы, ярко-красные губы и пульсирующую жилку на шее.
— Ему хотелось, наверное. Но не мне… Для меня он был просто хорошим приятелем. Как и ты.
Абсурдно, но я чувствую легкий укол разочарования. Совсем крошечный, но от этого не менее неприятный. Я хочу, чтобы меня любили… Хоть кто-нибудь. Любили, не требуя взаимности. Возможно, это было бы моим спасением.
— Теперь он умер, — мрачно говорит Юрико, пытаясь не уронить голову на скрещенные руки. Бутылка вина почти пуста. — Он умер, а я осталась одна.
— Я не в счет?
— Ты — другое дело. У тебя есть веская причина быть таким, какой ты есть. Не погибни твоя жена, ты сейчас был бы счастливым придурком. У нас с Акихико все не так. У нас причина внутри.
