Д. Против антиамериканского морализма
Несмотря на невероятную глупость войны против Ирака, которая ведется администрацией Буша в одностороннем порядке под лживой вывеской международной коалиции, война, последствия которой в дальней перспективе будут диаметрально противоположными поставленным целям, как признает даже доклад Военного колледжа армии США (от 13 января 2004), следует воздержаться от осуждения США с «моральной» точки зрения нарушения прав человека и международного права, при которой людей считают за ангелов. Воистину странно, что интеллектуалы, которые кадят фимиам юристу и политологу Карлу Шмиту (так его и не поняв), теоретику творческой силы права, осуждают американскую «агрессию» во имя утопических и универсалистских, короче говоря, кантовских аргументов, еще раз присоединяясь к завываниям левых, проявляя женственный пацифизм, выражая мечту о всемирном праве, которое стихийно установится по общему согласию, и отрицая отношения силы и их законность в Истории. Они впадают не в самобытно европейский антиамериканизм, а в левицкий, как в американских студенческих городках, которые протестовали против войны во Вьетнаме.
***
Международная законность – это воля сильнейшего. США совершенно правы, взяв на вооружение эту реалистическую философию. Их нельзя упрекать с этической точки зрения, потому что последняя неприменима в геополитике. Можно посмеиваться над их пылом новичков по части макиавеллизма, над их неуклюжестью и переоценкой своих сил, над этой безудержностью, которая приведет их к поражению. Для европейцев и русских важно только в свою очередь стать более сильными, чтобы определять свою международную законность. Надо перестать смотреть на международную политику с точки зрения уравниловки и морали женского монастыря.
Пацифистская позиция Франции и Германии по отношению к американской войне, к сожалению, не является свидетельством ни европейской «большой политики», ни желания оказать сопротивление США, а вызвана только необходимостью избежать столкновения с арабо-мусульманским миром, который заливает наш континент. Европа тем самым вступает, как говорит геополитик Луи Сорель, в «эру пустоты», эру отказа от силы. Он пишет, считая, что Европа забыла о самобытности своей цивилизации, что она отказалась от могущества в пользу моральных утопий: «Могущество означает способность силой навязать свою волю. Сила материальна и поддается измерению («сколько дивизий?), могущество динамично и выражает жизненный порыв, это сердце политики… В своей книге «Сила и слабость» неоконсервативный политолог Роберт Каган развивает тезис, согласно которому Европа хочет построить «постисторический рай» Иммануила Канта, она тем самым обрекает себя на политическое небытие в буквальном смысле слова» («Дерзновение силы» в «Ле Катр Верите Эбдо», 29 марта 2003). Цитируя Карла Шмита («если какой-либо народ перестанет действовать политически, в мире не станет меньше политики, а будет одним народом меньше»), Л. Сорель критикует миролюбие и наивность Нового мирового порядка во франко-шираковском варианте, основанного на заоблачной этике, бессильной салонной дипломатии, махинациях ООН: это еще одна мондиалистская химера «мирового сообщества»: «На аршин этих вечных истин следует мерить речи Доминика де Вильпена, самозваного рупора Европы и Человечества. Такой конец его выступления в ООН о «построении лучшего мира» вызвал смятение в умах. Политика это не эсхатология и, по сути, речь о конечных целях нелегитимна… Европейская общность судьбы невозможна вне времени, пространства и силы».
