— С чего вдруг? — грубо поинтересовалась Ника, сжав зубы от отвращения.
— Тогда ты сможешь сказать Совету, что виноват во всем он. Что он действовал без твоего ведома и что ты уже наказала его за то, что своими опытами он помешал Совету наблюдать за тобой.
— Ты подслушивала под дверью?
Та пожала плечами, словно говоря: что в этом такого?
— Не трогай его. Он мне еще пригодиться и не раз.
— Разве ты не знаешь, что на мужчин полагаться нельзя? Они слабы, порочны и лживы. Смотри, я предупредила тебя…
— Принеси мне, что-нибудь. Я голодна, — посмотрела на нее Ника, как смотрела на них училка по английскому, когда они «плавали» на зачетах. В ответ старшая сестра, которой напомнили, что она всего лишь прислуга, поклонившись, удалилась.
А Ника пожаловалась, испытывая сосущее чувство голода:
— Хоть бы яблочко, какое ни-будь или сухарик, черствый-пречерствый… Вкуснятина! Слушай, шпингалет, а здесь что-нибудь подают кроме той гадости, что я видела за завтраком?
— Дроу изготовляют отменное терпкое вино, — тут же отозвался Клопси.
— Сгодиться.
— Еще сладкие коренья, моченый мох и грибы, но эта пища простых дроу.
— Ничего, как-нибудь переживу все, кроме моченого мха.
— И все же вы зря отказываетесь от мяса подземного червя. Оно очень питательно и вкусно…
— Меня сейчас стошнит прямо на тебя, и спасать тебя я не буду. Теперь займемся тобой, маленький лгунишка, — подошла к столу Ника, где Клопси устроился на узкой изящной шкатулке, вольготно развалясь на ней.
— Почему отсюда сдернула твоя госпожа? — и тут же прикрикнула на него, не давая опомниться и что- нибудь сообразить. — Быстро рассказал!
— Но Клопси то неведомо, моя владычица, — захныкал кроха, перепугано заметавшись по столу между баночками с мазями и хрустальными флаконами.
— Мне очень, очень интересно, с какой радости вдруг твоя госпожа, вот так, за здорово живешь, решила махнуться со мной телами именно на три дня.
— Но она не говорил со мной, ничтожным, об этом! Клянусь своей бедной головой! Кто такой Клопси, чтобы посвящать его в большие дела? — трясся он, глядя на Нику большими умоляющими глазами.
— Знаешь, тебе лучше определиться. То ты говорил, что ты, и только ты, являешься поверенным ее тайн, то теперь уверяешь меня в обратном, — и ухватив его двумя пальцами за тонкую шейку, Ника приподняла его над столом, как следует встряхнув. — И не пытайся меня разжалобить. Понял?
— Владычица… умоляю…. пощадите! — придушенно пропищал человечек. — Я скажу… скажу все, что знаю…
