— Считай, что я впечатлена, — процедила Ника, мрачно разглядывая ее.
На самом деле, она безуспешно пыталась унять противную дрожь, которая трясла ее, то ли от вида ужасной смерти Вифеллы, то ли от вида самой Кьорл, а горло все время пересыхало. Сглотнув, она спросила:
— По-видимому, ты пришла сюда по воле Ллос? Она признала тебя Первой Матерью?
Кьорл обернулась на восседавших неподалеку на своих дисках Первых Матерей.
— Тебя не должно это волновать, — криво усмехнулась она, поворачиваясь к Нике.
Все правильно! Верховный Совет «настроился» на их беседу, а Кьорл, рассчитывавшая устрашить и сразу же сломить соперницу, не ожидала, что та начнет задавать вопросы.
— Ллос благосклонна ко мне и признает меня, увидев, что именно я достойна, править ее именем в Мензоберранзане и не только в нем, тем более, когда на жертвенный алтарь прольется твоя кровь, изменница. Не испытывай моего терпения. Я уже ясно объяснила тебе всю безнадежность твоего положения. Ты не имеешь ни одного сторонника в Мензоберранзане, который ты так трусливо покинула. Он принадлежит мне.
— Хорошо! Я следую за тобой, — безжизненно произнесла Ника. — Отводи войска от Блингстоуна. Мы уходим.
Обрамленные черными ресницами, зеленые глаза Кьорл сузились:
— Ты смеешь приказывать мне, рабыня? Я не уйду отсюда, потому что мне угодно разрушить вонючую дыру дворфов, раз и навсегда. Я желаю переполнить эти штольни кровью так, что бы дворфы захлебнулись в ней, а если кому-то посчастливится уцелеть, позабыли дорогу в Подземье и с содроганием вспоминали о последнем дне Блингстоуна. Наконец-то, я свершу то, что не смогла добиться ни одна из Первых Матерей Мензоберранзана. И это будет моим даром Ллос.
— Это все? — спросила Ника, дав команду диску приблизиться к диску Кьорл.
Бдительный Утегенталь и женщина-телохранитель рванулись ей на перерез. Над головой Ники просвистел, рассекая воздух, клинок Доргна. Минуту Утегенталь замерев, смотрел перед собой и повалился, со своего диска рассеченный на двое. Еще ничего не поняв, Кьорл Одран удивленно взирала на своего притихшего оружейника. До нее никак не могло дойти, что еще не вступив в схватку, он уже был мертв. С таким же недоверием, разглядывала женщина-телохранитель рукоять второго клинка, засевшего меж ее грудей. Кошкой Ника прыгнула, со своего медленно приближающегося диска на диск Кьорл и выдернув из волос стилет, вонзила его в шею самозваной Матери Первого Дома. Кьорл рухнула на диск и Ника оказалась один на один с Матерями Верховного Совета, на чьих глазах развернулась эта короткая кровавая схватка. Рядом возник Дорган покачиваясь, на диске, с обнаженным клинком. Не давая времени ни кому из них прийти в себя, опомниться и осмыслить произошедшее, Ника властным тоном повелительницы, жестко произнесла:
