Никому из нас не нравились джунгли – ни афганцам, которые выросли в высоких горах Гималаев, ни зулусам, чьей родиной была саванна.
Эль Борак избегал, насколько возможно, особенно густых зарослей, но все-таки часто приходилось прорубать тропу такой ширины, чтобы могли пройти один или два человека. Мы видели слонов, правда, не очень много, однако с отличными бивнями. Гордон не позволил их убивать.
– Мы не должны нагружаться слоновой костью, – сказал он, – ведь мы понесем на себе столько золота, сколько сможем унести.
Мы стали лагерем рядом с большой деревней, и туземцы пришли на нас посмотреть. Они были похожи на тех острозубых каннибалов, что уже встречались на нашем пути, и казались более нахальными, чем другие чернокожие. Батеке-переводчик сказал, что они из могущественного племени, которое уничтожило или поработило все соседние народы. Вскоре появился их царь, окруженный воинами с копьями и щитами, одетый в обезьяньи шкуры и украшенный перьями попугаев.
Надменный и очень толстый, обрюзгший от распутного образа жизни, он хвалился своей мудростью и храбростью, доблестью своих воинов, большими запасами слоновой кости и женами, которых у него было двести и еще сорок. Потом потребовал у Эль Борака двадцать винтовок, патроны к ним и ром. Гордон посмеялся над ним.
– Вы пришли сюда, чтобы украсть мою слоновую кость, – сказал царь, придя в ярость. – Я убью вас и съем.
Тогда все его воины бросились на нас, но тут же убежали к себе в деревню при первом же нашем выстреле, а Гордон прыгнул на царя и взял его в плен. Яр Али и Багхила Хан хотели убить толстяка, а потом отдать его голову соплеменникам, но Гордон не позволил. Итак, мы держали его в заложниках, и каннибалы не посмели напасть на нас, хотя из деревни доносился грохот их тамтамов. А воины каннибалов танцевали и издавали военные кличи всю ночь.
На следующее утро мы выступили и повели с собой царя, благодаря чему каннибалы не напали на нас на марше. Потом мы позволили ему уйти. Маколала сперва его раздели, а затем побили, громко крича и таская за волосы. Несмотря на толщину, царь помчался в деревню, как будто его преследовали все львы Конго. Мы выходили и к другим деревням, но остальные туземцы были либо не слишком воинственными, либо не слишком сильными, чтобы нападать на нас.
Как-то набрели на реку в джунглях, и никто из сафари не знал, что это была за река. Нарекли ее Чангаан – так назвал ее один из зулусов, увидевший воду первым. У реки были пологие берега, и текла она с севера на запад по направлению к реке Конго.
