– Да, но нефтяной бум, когда-то имевший место в Затерянной Долине, вроде пошел на спад. А вы не слишком молоды для писателя?
– Что вы, мне уже за тридцать. Хотя согласен, – для писателя это возраст юности.
– И что вдохновляет вас сейчас?
– С тех пор как вернулся, пока ничего. – Майк улыбнулся. – Но вы знаете, после любого бума всегда что-нибудь да остается. По краям подобного водоворота всегда болтаются какие-то щепки, обломки, и я надеюсь отыскать среди всего этого необычную, нестандартную личность и потом использовать, как типаж, как характер.
– Тогда остановите свой взор на Восточном Пике и взгляните мельком на двух геологов, которые там работают.
– Геологи? На Восточном Пике?
– Так они себя называют, но только, что бы они ни говорили, это одна лишь видимость. Люди Гальфа давно просверлили все горы вокруг и все-таки не обнаружили той нефти, ради которой стоило бы механизировать работы. А те парни не похожи на настоящих геологов или топографов. Может быть, они посланы сюда какой-нибудь Южно-Американской компанией, я не знаю, но выглядят они как испанцы; черноволосые, темнолицые мужчины с усами. Я слышал, они прилетели на самолете и сели на том поле, что севернее Восточного Пика, единственном поле, не обработанном в этом году.
– Не слишком-то много народу живет около этого холма, – никого на пару миль в округе. Остановившись там, они получили возможность делать все, что угодно, без каких бы то ни было свидетелей. Удивительно только, где и как они берут пропитание, не знаете? Вы поможете мне их отыскать?
Восточный Пик маячил прямо перед ними милях в десяти на северо-запад от городка Затерянная Долина. Огромный холм, круто возносящийся над окружающей его равниной, казался очень высоким, эту иллюзию поддерживала общая безжизненность ландшафта. Несколькими милями дальше возвышался его двойник. Эти скалы-близнецы были известны окружающим как Пики Кэйдока и различались только тем, что одну из них называли Восточным, а другую Западным Пиком.
Они входили в состав общественных земель Центрального Западного Техаса и образовались самым типичным образом, как результат многовековой эрозии. Тысячи лет дождей и ветров вымыли и выдули широкие выходы на поверхность мягкой глины, сократив площадь плодородной земли равнины до размеров, не превышающих нескольких сотен футов. Эти холмы оставались и еще долго останутся в неприкосновенности из-за каменистых осыпей, сплошь покрывающих холмы сверху донизу и служащих непреодолимым препятствием для всех праздношатающихся.
