Занятый этими мрачными мыслями, я молча сидел возле Сери и слушал шорох воды и крики случайных птиц. Было еще тепло, но солнце припекало гораздо слабее. Тени удлинились. Я не привык к южным вечерам, и почти мгновенно наступающая темнота все еще удивляла меня.
– Когда стемнеет? – спросил я.
Сери взглянула на часы.
– Скоро надо возвращаться. Примерно через полчаса придет автобус.
– Если не сломался где-нибудь.
– Верно, – сказала она, улыбаясь.
Мы пошли по маленькой долине, потом по тропе через мост. В деревне кое-где горели фонари, и, когда мы поднялись по дороге, уже почти стемнело. Мы сели на скамью и стали вслушиваться в вечер. Пение птиц с наступлением темноты смолкло, но в деревьях и кустах стрекотали цикады, а доносящееся приглушенное журчание воды в долине сменилось слабыми звуками музыки из деревни.
Когда окончательно смерклось, физическое напряжение, угнетавшее нас обоих, внезапно исчезло. Прежде чем мы осознали, как это случилось, мы страстно поцеловались. Через некоторое время Сери оторвалась от меня и сказала:
– Автобуса не будет. Уже поздно. С наступлением темноты по дороге дальше аэропорта теперь не ездят.
– Ты знала это еще до того, как мы пришли сюда, – сказал я.
– Если хочешь знать… да, – она поцеловала меня.
– Мы можем переночевать где-нибудь в деревне?
– Пожалуй, да.
Мы медленно и осторожно спустились по тропе в деревню, к фонарям, мерцавшим сквозь листву деревьев. Сери привела меня к одному из домов и поговорила на местном диалекте с женщиной, которая вышла на наш стук. Деньги перешли из рук в руки, и нас привели в крошечную мансарду. Черные, изъеденные стропила крыши выступали над койкой, шатром сходясь к коньку. По дороге мы не разговаривали, отодвигая все на потом, но, как только мы остались одни, Сери разделась и юркнула в постель. Я быстро присоединился к ней.
Часом или двумя позже мы оделись и спустились в вестибюль гостиницы, зная друг друга ничуть не лучше, чем раньше. Посетители уже разошлись, двери гостиницы были заперты. Сери снова поговорила на местном диалекте с хозяйкой и дала ей немного денег. Через некоторое время та принесла нам простой ужин из сала, бобов и риса.
За едой я сказал:
– Я должен дать тебе денег.
– Зачем? Все это мне оплатит бюро Лотереи.
Под столом наши колени соприкоснулись, и мы легонько прижались друг к другу. Я сказал:
– Мне действительно придется оставить тебя здесь, в бюро Лотереи?
Она покачала головой.
– Я решила отказаться от работы. Самое время сменить остров.
