— Не могу поверить, что Виолетте нравится твое пристанище.
— Между нами все кончено.
Новость вызвала у Джейми живейший интерес:
— Ты дал отставку самой популярной женщине в Лондоне.
Квинлан слабо улыбнулся:
— Вот именно.
— Какая муха тебя укусила? Что вообще все это… это… — Он обвел рукой комнату. — Знаю, что дело не в войне, потому что я тоже там был. Но я же не живу в крысином гнезде!
Квинлан редко рассказывал о своей работе. Однако он догадывался, что Хокадей не уйдет, не получив четкого объяснения.
— Я пишу.
— Пишешь? Ты живешь среди сумасшедших, взломщиков и воров!
— Если хочешь писать об изнанке жизни, нужно познать ее досконально.
— Причем на собственной шкуре. — Джейми опасливо посмотрел в угол, где прежде что-то шуршало. — Как насчет того, чтобы перебраться в более уютное местечко? В мой клуб на Сент-Джеймс, например.
Квинлан оперся локтем на высокий подоконник.
— Это место не хуже, чем наши палатки в Бельгии. — Возможно, — согласился Джейми. — Но ужасно, что в самом центре Лондона властвуют нищета и разврат.
— Правильно! — Квинлан повернулся спиной к окну. — Известно ли тебе, что в Лондоне существует обычай оставлять ненужных детей на улице, дабы желающий мог подобрать их? Воспитательные дома, приюты и благотворительные школы не в силах дать пристанище всем. Бездомные дети попадают в рабство к трубочистам, их заставляют работать… — Он помолчал. — Я стремлюсь отразить на сцене все тяготы жизни
— Зачем?
— Чтобы общество знало о страданиях тех, кто оказался менее удачливым, — уже более спокойно ответил Квинлан. Красивые брови Джейми сошлись на переносице.
— У меня нет ни малейшего желания смотреть на это. Я не дам за билет и гроша. Причем заметь, я меньше других могу судить о вкусах публики.
— То же самое сказал Лонгстрит, когда отказался поставить мою последнюю пьесу.
— Ага! Значит, дело в уязвленном самолюбии!
Квинлан бросил на него сердитый взгляд:
— Что ты знаешь о душе художника?
— Ничего. Почти, — признал Джейми. — У меня есть кузен, который кропает сонеты. Приходит в ярость, когда у него не складывается рифма. Глупо так переживать из-за пары слов. Конечно, я ничего не знаю. Я же не поэт, верно?
Квинлан не посчитал нужным ответить на этот риторический вопрос. Насколько ему было известно, Джейми никогда не утруждал себя долгими размышлениями над тем, что не касалось его лично. К тому же он сомневался, что Хокадей заявился сюда ради его общества.
— Полагаю, у тебя есть причина для визита ко мне?
