— Поступления в кассу были вполне сносными, — напомнил Делейси. — Какова ваша мера успеха, если не прибыль?
Гораций знал, что нельзя в качестве побудительного мотива использовать деньги, когда имеешь дело с благородным господином, причем с таким, который сам стоил целого состояния прежде чем взялся за перо. Он успокоил собственное «я», проведя рукой по парчовому жилету — приобретение в счет будущей прибыли.
— Скажу вам как на духу: нет трех авторов, которые, если даже объединят усилия, могли бы сравниться с вами. Лондонская публика — это твердый орешек. Мало кто из драматургов избежал ее гнева. Только вы и… и…
— Шеридан, — со скучающим видом подсказал Делейси.
— Никогда. Старый хлам!
Гораций отвернулся, чтобы вместо маски охваченного энтузиазмом дельца от театра надеть маску сочувствующего.
— Полагаю, мы могли бы возродить «Спаниель миледи». Пять лет. Новые лица. Не то чтобы новая постановка пьесы Делейси, но…
— Я же сказал, что внесу изменения.
На этот раз Гораций не сдержался:
— Так не пойдет. Зрители забросают нас гнилыми апельсинами и освистают прежде, чем главный герой закончит свой первый монолог. Они не поверят, что вы сочинили такую чепуху.
Делейси, все это время разглядывавший толстого рыжего кота, устремил на Горация разъяренный взгляд:
— Судя по вашим словам, вам кажется странным, что мне удалось стать известным драматургом.
— Вовсе нет… ваша светлость, — добавил Гораций с таким видом, будто только что вспомнил, к кому обращается.
До тех пор пока Гораций не осознал, что деньги гораздо приятнее аплодисментов и дают больше комфорта, он был актером. Его закулисные махинации отличались тем же мастерством, что и его игра на сцене. Вознаграждение же было более значительным.
— Ну, хорошо, милорд, — задушевно произнес Гораций. — Расскажите, что мучает вас. Упали духом после постановки вашей пьесы, в которой слишком много бесталанных актеров? Вы правы, если так считаете. Лондон кишит второсортными актерами и толстыми шлюхами. Здесь тьма-тьмущая сутенеров и проституток! — Нахмурившись, он подпер одной рукой локоть другой и почесал подбородок. — Я не собирался говорить об этом до поры до времени, не хотел мешать вашей музе. Но сейчас… — Его брови, похожие на гусеницы, показались над очками. — Так вот. Я подписал с Кином контракт на главную роль в вашей осенней постановке.
Вспыхнувший взгляд Делейси дал понять Горацию, что он наконец-то движется в правильном направлении. Он воздел руку вверх, будто ожидая, что потолок разверзнется и на них польется божественный свет.
