— Тех, что жалобно воркуют, — объяснил Чарлз.
— Жалобно? Да они символ влюбленных!
— В самом деле? — Он это прекрасно знал, но ему хотелось заставить ее говорить о любви. — Расскажи, пожалуйста, еще что-нибудь о влюбленных.
Она покраснела и отвела взгляд.
— Не понимаю, почему Брайони сравнила нас с голубками. Они грязные, шумные…
— Я слышал, что у нее острый глаз. Может, она заметила, что между нами что-то есть?
— Какой вздор!
Он посмотрел на профиль Маргерит, и ему захотелось провести пальцем по ее прямому задорному носику, нежной коже лица и мягкой припухлости губ. Если бы он мог прямо сейчас заключить ее в объятия и прижаться к ее губам, которые изгибались то насмешливо, то презрительно…
Он почти не слышал, что она говорила, он просто смотрел на нее. Глядя на ее губы, он подумал, что она давно не улыбалась, уголки губ были печально опущены. Что же ее беспокоило?
— Тебе не стыдно так говорить о любви? — наконец не к месту спросил он.
Ее янтарные глаза потемнели от гнева, и золотая искра блеснула в глубине зрачков.
— Почему ты в моем присутствии все время говоришь о любви?
Он сжал ее руку и медленно, словно соблазняя, поцеловал кончики пальцев.
— Может быть, говоря об этом, ты преодолеешь горечь в своей душе, Маргерит? Ты разочарована, но ведь не все мужчины похожи на Леннокса. Воспользуйся случаем и начни снова наслаждаться жизнью.
Она вырвала руку.
— Именно это я и делаю! Разве ты не видишь? Я получаю удовольствие от своей свободы, от того, что могу наслаждаться жизнью так, как хочу.
— Но твоя свобода лишила тебя чувственных радостей. Разве тебе не хочется ощутить близость мужчины? Узнать истинную любовь.
— Стыда у тебя нет! — Она нахмурилась, и он подумал, что сейчас на него посыплются оскорбления, но она опустила глаза, задумчиво обмахиваясь веером. — Возможно, мне надо это узнать, но не с тобой, Чарлз.
По мраморному холлу к ним приближался Ник, и слова замерли на губах Чарлза.
— Вот вы где, Маргерит! Я должен бы знать, что стоит мне отвернуться, как Чарлз тут же вас похитит. — Он подал Маргерит бокал шампанского. — Как вы просили, миледи. Всегда к вашим услугам, — улыбнулся он своей чертовски обаятельной улыбкой.
— Мне надо бы срезать тупым ножом эти улыбающиеся губы, Ник, — проворчал Чарлз.
Ник покачал головой.
— Чарлз, старина, я не знал, что ты замышляешь для меня такое страшное наказание. — Его улыбка стала еще шире. — Мне не хотелось бы лишиться губ. По правде говоря, я не уверен, что теперь осмелюсь оставаться с тобой наедине. Почему бы нам не прогуляться по саду и не посмотреть на фонарики, Маргерит? Эта ночь просто создана для любви.
