Она упивалась расслабляющей теплотой и ароматом розового масла. Вода плескалась у ее бедер, и она воображала, что ее кожу гладит сильная мужская рука. Твердая и горячая, она коснется всех складочек ее истосковавшегося тела и… и даст ему радость, даст что-то, покой… успокоение ее мятущейся душе. Удовлетворение и счастье. Ласку и любовь. Кто-то будет шептать ей милую чепуху и обнимать ее.
Она понимала, что это пустые мечты, вызванные одиночеством и неутоленными желаниями. Вздохнув, она взяла мыло с фарфорового блюдца и покрыла тело и груди, ставшие чувствительными и тяжелыми, пышной пеной. Насколько приятнее и веселее было, если бы это делал ее возлюбленный.
Внизу хлопнула дверь, и порыв ветра с воем взметнулся вверх в каминной трубе. Громкий треск ломающегося дерева раздался под ее окном. Маргерит в испуге вскочила и, выронив мыло, вытянула шею, попытавшись рассмотреть, что происходит. Но ничего не увидела.
В холле послышались голоса и громкие шаги. Маргерит взглянула на каминные часы и торопливо смыла пену. Гости? Но кто, кроме слуг, мог появиться так рано? Голоса раздавались уже на лестнице, и она услышала знакомый веселый голосок Бетси, в ее речи было больше восклицаний, чем слов.
Наверное, это Джонни из соседской конюшни. Он иногда приносил фрукты и ягоды летом, жареного цыпленка или зайца от своего хозяина, адмирала в отставке Хэнкока, который отважно ухаживал за Маргерит, несмотря на свои восемьдесят лет.
Голоса приближались. Дверь в спальню со скрипом распахнулась и стукнулась о стену. Маргерит, прикрываясь руками, подтянула колени к подбородку, с ужасом глядя на вошедшего. Бетси пыталась остановить его, но он решительным шагом вошел в комнату.
— Чарлз! Что ты здесь делаешь? Как ты смеешь врываться в мою спальню, даже не постучав!
Он, окаменев, смотрел на ее обнаженное тело, утратив способность говорить или пошевелить хоть пальцем. Бетси тянула его за рукав.
— Милорд, вы должны уйти! — Она повернулась к Маргерит: — Я ему говорила, миледи…
Маргерит чуть не лишилась сознания от унижения, краска залила ее лицо.
— Чарлз, убирайся отсюда!
— Прости, — пробормотал он. — Я не знал, что ты спишь здесь, а не в хозяйской спальне. Вон та огромная ветка сейчас рухнет на это окно. Еще один порыв ветра, и ты будешь купаться в осколках стекла. — Он указал на окно рядом с камином. — Тебе лучше одеться и выйти из комнаты, пока мы не сломаем эту ветку.
Она кивнула и прижалась лбом к намыленным коленям, пытаясь скрыть смущение.
