– …ужасно нудный, – говорила Воркующая. – Куда ни пойду, вечно он тут же вертится. И такой толстокожий, ничем его не проймёшь. Я ему сказала, что терпеть не могу евреев, что он урод, и глуп, и такой бестактный, надоедливый и нудный. Но с него всё как с гуся вода.
– По крайней мере ты могла бы воспользоваться его услугами, – заметила Та, что с хрипотцой.
– А я и пользуюсь, – подтвердила Воркующая.
– Ну, это уже кое-что.
– Кое-что, – согласилась Воркующая. – Но не так-то много. Короткое молчание. «О, Господи, – взмолился Питер, – только бы они не заметили».
– Вот если бы, – задумчиво начала Воркующая, – если бы мужчины способны были понять, что…
Рычание и свирепый лай прервали её на полуслове. Обе молодые женщины обернулись.
– Понго! – тревожно и повелительно крикнули они в один голос. И снова, ещё настойчивей: – Понго!
Но крики остались втуне. Понго и рыжий терьер уже яростно сцепились и ни на что не обращали внимания.
– Понго! Понго!
– Бенни! – столь же тщетно взывали маленькая девочка и её солидная нянюшка, хозяйки рыжего терьера. – Бенни, поди сюда!
Вот он, желанный миг, чреватый счастливейшими возможностями. Питер в восторге кинулся на собак.
– Пошёл прочь, скотина! – закричал он, пиная рыжего терьера. Ведь терьер был враг, а французский бульдог – их бульдог – друг, и ему на помощь Питер пришёл, как приходили боги с Олимпа на помощь героям «Илиады». – Пошёл прочь!
В азарте он даже о заикании забыл. Произнести «п» всегда было для него пыткой, а тут он выкрикнул «Пошёл прочь» без малейшей запинки. Он хватал собак за коротко обрубленные хвосты, за ощетиненные загривки и силился растащить. Опять и опять он пинал рыжего терьера. Но укусил его бульдог. Этот бульдог оказался ещё глупей Аякса [5], он не понял, что божество сражается на его стороне. Но Питер не почувствовал обиды, в пылу воодушевления он почти не почувствовал и боли. На кисти левой руки заалел ряд рваных ранок, потекла кровь.
– Ой! – вскрикнула Воркующая, словно ей самой впились в руку собачьи зубы.
– Берегитесь! – тревожно умоляла Та, что с хрипотцой. – Берегитесь!
Их голоса прибавили Питеру сил. Он ещё усердней стал тащить разъярённых псов в разные стороны и пинать терьера и наконец на долю секунды ухитрился отодрать их друг от друга. На долю секунды каждый выпустил ту часть вражьей шкуры и мяса, в которую впивался зубами. Питер воспользовался мгновением, ухватил чёрный загривок и высоко вздёрнул яростно огрызающегося, извивающегося, рычащего бульдога. Рыжий терьер повернулся к нему и захлёбывался лаем и то и дело подскакивал, пытаясь достать зубами болтающиеся в воздухе чёрные лапы врага. Но Питер, подобно Персею, высоко поднявшему отсечённую голову Горгоны
