— Так вот что за игру вы затеяли! — с такими словами Шон резко дернул ее к себе, и они сплелись — грудь к груди, бедра к бедрам. Он прижал Лию к машине так, что она и шевельнуться не могла. Ей больше не было холодно: даже сквозь одежду она ощущала жар его тела.
Шон впился в ее губы — впился жадно, безрассудно, безжалостно. Его яростный натиск исторг у нее тихий потрясенный стон. Секунду назад кровь ее кипела — теперь превратилась в огонь.
Язык его проник в нежные глубины ее рта, и Лия вскрикнула, словно в сладчайший миг страсти. Волна желания захлестнула все ее существо; не владея собой, она забилась в объятиях Шона, и тот хрипло застонал в ответ. Казалось, все ее тело пронзают сотни электрических разрядов.
Она не помнила, где она и что с ней. Забыла о морозе и вьюге, не замечала снежных хлопьев, летящих в лицо. Исчезло все — остались только мужчина и женщина и разгорающийся между ними пожар. Сильные мужские руки скользнули ей на грудь, и Лия почувствовала, что еще миг — и она умрет от наслаждения.
Но вдруг Шон оторвался от ее губ. Гневно и замысловато выругавшись, он оттолкнул девушку от себя с такой силой, что Лия заскользила на обледенелом асфальте и ухватилась за капот, чтобы не упасть.
— Какого черта? — Голос его звучал яростнее самых свирепых завываний бури. — Что вы тут вытворяете?
Лия не смела даже поднять глаз: уставившись себе под ноги, она тщетно пыталась привести в порядок мысли.
В самом деле, что она вытворяет? Что за безумие швырнуло ее в объятия к незнакомцу? К человеку, о котором она знает только одно — что раз в неделю он появляется на экране телевизора?
— Я… я не подумала…
— Не подумали! — саркастически повторил он. — Охотно верю! Вы вообще когда-нибудь думаете, мисс Эллиот?
При этих словах Лия вздернула голову, глаза ее расширились от изумления и испуга. Он назвал ее по имени! Откуда он знает…
Но непроизнесенный вопрос умер у нее на губах. Лия поднесла дрожащую руку ко рту, фиалковые глаза ее потемнели от ужаса.
Только сейчас она по-настоящему увидела его лицо.
До сих пор она видела его лишь в профиль, левая сторона лица оставалась в тени. Кроме последних нескольких секунд, когда… тут Лия залилась краской… да, целовалась она с закрытыми глазами.
— Шон!
Только теперь она видела его лицо целиком, и от этого зрелища дыхание ее пресеклось. Даже в сумерках она ясно различала шрам — длинный, зубчатый, уродливый шрам, тянущийся от уголка левого глаза через щеку к подбородку.
